Или, как он говорил на людях, «учили».
– Имхайлас! – крикнула она еще раз, ободряюще сжав руку Самармасу и улыбнувшись ему. Он всегда начинал плакать, когда она повышала голос.
– Да, ваша милость, – откликнулся экзальт-капитан, зажатый на пороге.
– Что здесь делают все эти люди?
– Они давно здесь, ваша милость. Уже почти два года прошло с последнего…
– Глупости! Выгоните всех, за исключением ваших стражников и министров, которым надлежит здесь быть.
– Сию минуту, ваше великолепие.
Разумеется, Имхайласу не пришлось вымолвить и слова: все почуяли ее гнев и укор.
– Папы они больше боятся, – прошептал сбоку маленький Кельмомас.
– Да, – ответила Эсменет, растерявшись. Что еще можно было ответить? Догадки детей бывают слишком непосредственными, слишком незамутненными, чтобы их отметать. – Ты прав.
«Даже ребенок видит».
Она потянула мальчиков к стене, чтобы дать пройти веренице людей. Шествовали мимо крамольные умы, рядящиеся в льстивые личины. По крайней мере, делающие вид. Она отвечала на их торопливые формальные поклоны, дивясь, как ей удается править, если ей настолько претит пользоваться имеющимися в ее распоряжении инструментами власти. Но она слишком долго занималась политикой и поэтому не упускала никаких возможностей, когда они выпадали. Она остановила лорда Санкаса, когда тот проходил мимо нее, и спросила, не поможет ли он ей позаботиться о близнецах.
– Они еще никогда не видели шпиона-оборотня, – пояснила она.
К своему удивлению, она совсем забыла, как он высок – даже для касты благородных. Собственный рост всегда был для нее поводом устыдиться – так очевидно выдавал он ее низкое происхождение.
– И то правда, – сказал он с ликующей улыбкой. Большинство мужчин с радостью воспримут свидетельства собственной важности, но, когда они в таком почтенном возрасте, как Санкас, подобная реакция кажется не вполне подобающей. Он посмотрел вниз на ее сыновей, подмигнул им:
– Мужчинами нас делают ужасы этого мира.
Эсменет подняла глаза на лорда и улыбнулась. Она знала, что после таких своих слов Санкас будет любить близнецов. Келлхус всегда напоминал ей, что надо просить совета у тех, чья дружба может оказаться полезной. Людям, как он всегда повторял, приятно видеть, что их слова оказываются верны.
– Мама, теперь мы увидим чудище? – спросил Самармас. Голос его был еле слышен, а глаза расширились. Она посмотрела на ребенка, радуясь поводу не обращать внимания на толпу. В последние годы, с тех пор, как она решила, что близнецы – не такие, как другие ее дети, она вдруг начала отходить от окружающих ее безумных государственных дел и перемещаться в мир материнских забот. Там все было естественнее и уж точно доставляло больше радости.
– Не нужно