Обнял, положив тяжёлую твёрдую ладонь на затылок, так что Шарль уткнулся ему лицом в грудь.
Несколько минут он молчал, потому что вдруг отчаянно защипало глаза, но затем всё-таки взял себя в руки.
– Я приехал, – сказал сипло и снова закашлялся. – Как и писал…
– Отлично, – Пьер заставил его отстраниться и теперь разглядывал в упор. – Что с рукой?
– Ерунда, – ответил Шарль как можно беспечней. – Старая рана. Как вы, братцы? Поль, поздравляю с сыном.
– Спасибо! – Поль прямо расплылся весь от удовольствия. – Идём, покажу тебе наследника!
– Ой, нет! – молодой человек смешно замотал головой, потому что не испытывал ни малейшего желания восхищённо ахать над чужим младенцем, пусть даже тот приходился ему племянником. – Давай попозже, а? – и поспешно добавил, чтобы брат не обиделся:
– Я ведь только с дороги… Не думаю, что мне сразу можно к такому маленькому ребёнку. Сколько ему?
– Да не такой уж он и маленький, – возразил Поль. – Пятый месяц уже. Вот увидишь, даже сейчас понятно, что он – копия нашего батюшки! Мы потому и назвали его Ангерраном…
– Умолкни! – Пьер шутливо хлопнул брата по губам. – Сил уже нет слушать! Шарль, ты себе не представляешь: как ребёнок родился – он сам не свой. Он ведь и раньше не отличался особым умом, а теперь с ним вообще стало невозможно разговаривать!
– Потому что ты – старый хрыч… и ничего не понимаешь в детях! – Поль ничуть не обиделся. – Ладно, малыш, так и быть, дам тебе время до завтра. Но завтра обязательно посмотришь. И с кормилицей заодно поздороваешься…
Юноше показалось, что в словах Поля прозвучал какой-то скрытый смысл, однако в этот момент в залу вошла мадам Жанна, и всё его внимание переключилось на мать.
– Наконец-то вы вернулись, – сказала г-жа д’Артаньян, с улыбкой глядя на сыновей. – Приведите себя в порядок и садитесь за стол. Я велю подавать обед.
Она ушла обратно в кухню, Поль тоже заторопился.
– Я сейчас, – сказал, вроде бы извиняясь. – Гляну, как там Анна и малыш, – и добавил уже с верхних ступенек:
– Здорово, что ты приехал, братишка. И, кстати, ты совершенно не изменился. Как будто и не было этих трёх лет.
– Почти четырёх, – пробормотал Пьер, но Поль уже не слышал его, скрывшись в галерее.
– Ты ведёшь счёт, – невесело усмехнулся Шарль и прошёл в залу, уселся за пустой ещё стол. – Очень тяжело было… самому?
Д’Артаньян-старший молчал, не спуская с него внимательных глаз.
Поначалу ему действительно показалось, что младший брат практически не изменился: те же собранные в хвост волосы, та же простая домашняя одежда, башмаки на босу ногу. Тонкий, лёгкий, худой, словно подросток.
Но приглядевшись, мужчина отметил и то, что никогда ещё, даже в самые тяжёлые минуты, глаза брата не смотрели так холодно, как сейчас, а уголки губ нет-нет, да и кривились от жёлчной, злой улыбки.
– Да, – кивнул наконец. – А Поль – лопух. Как можно было подумать,