Мишка возмущенно сопел, а Зорину было все равно. Потрясающее спокойствие снизошло на сержанта – будь что будет, если так угодно судьбе.
Они стояли навытяжку перед столом – без головных уборов, ремней, хорошо хоть погоны не сорвали. «Слушается дело таких-то и таких-то… Военный трибунал в составе трех постоянных членов – капитана такого-то, капитана другого и члена Военного совета 45-й дивизии майора…»
Заседание продолжалось не больше семи минут, но за это время подсудимые узнали о себе много нового и поучительного. Препятствование выполнению задания шифровальной группы, направленной из Багровичей в Слеповец, следствие чего – невыполнение приказа командования и катастрофическая ситуация на фронте. Трусость, попытка дезертирства, умышленное уничтожение государственного имущества в виде машины ГАЗ-АА, злонамеренная задержка в пути. А также убийство трех военнослужащих, двое из которых являлись носителями особо ценной информации.
– Леха, неужели всё это мы? – недоверчиво шептал Вершинин. – Да нас с тобой за это не раз, а каждый день расстреливать надо. Как ты думаешь, не из-за нас с тобой война началась в сорок первом?
– Молчать! – рявкнул, багровея, председатель. – Имейте уважение к суду, граждане подсудимые! Вам понятна суть обвинения?
– Нисколько, ваша честь, – еле слышно прошептал Мишка. И где он набрался этой пошлости: «ваша честь», с ума сойти.
– Понятна, гражданин майор, – Зорин поднял голову и спокойно посмотрел на судью. Собрался щелкнуть каблуками, но передумал.
– Имеете что-нибудь сообщить по сути предъявленных вам обвинений?
«Все-таки хорошая штука – законность, – подумал Зорин. – Разбираются, интересуются нашим мнением. А ведь могли бы сразу к стенке – без суда и следствия, по суровым законам военного времени…»
– Разрешите вопрос, гражданин майор?
– Только побыстрее, Зорин, – председатель трибунала изобразил нетерпение.
– На чьих показаниях основано обвинение? На свидетельствах капитана Яворского?
– В том числе, – подумав, сообщил председатель.
– Прошу простить, товарищ майор, но мне кажется, что показания капитана Яворского – единственные в деле. Вызывает недоумение, почему наши судебные органы верят только ему. В группе шифровальщиков, которую нам поручено было сопровождать в Слеповиц, находился агент абвера, глубоко законспирированный и долгое время работавший на германскую разведку. У нас он был известен как лейтенант Хлопотов…
Зорин излагал историю последних двух дней короткими тезисами; спешил, догадываясь, что закончить не дадут. Понимал, что все уже решено, никто не поверит фантастическим россказням разведчиков, биография одного из которых к тому же подпорчена недавним отбытием в штрафном подразделении. Но пусть услышат: заседатели, часовые автоматчики,