Виктор был восхищен элементами внутренней отделки рукотворных пещер. Он достал планшет из заплечного рюкзака и принялся фотографировать исключительно точно подогнанные друг к другу камни колонн, поддерживающих в некоторых местах свод пещеры, наиболее изящные фрагменты вырезанных в камне изображений. Яркие всполохи фотовспышки агрессивно воздействовали на зрение, раздражая сетчатку глаз так, что в течение какого-то, довольно длительного, времени в них оставались мутные белесые пятна. Это затрудняло восприятие окружающей действительности, искажало ее, а воображение заполняло пробелы различными фантастическими образами. Тем не менее, Виктор продолжал, хотя и чуть медленнее, продвигаться вслед за своим экскурсоводом вглубь пещеры.
Желтые лучи их фонарей были достаточно мощными, но, все же, довольно узкими, и освещали ограниченное пространство, в то время как большая часть пещеры оставалась, практически, в абсолютной темноте. Они колебались в такт движения путешественников, постоянно перемещались, направляемые хозяевами фонарей, иногда пересекались, а потом расходились в противоположные стороны. На границе между светом фонаря и остальным утопающим во мраке пространством образовывались причудливые тени, которые воображение дорисовывало до человеческих и звериных силуэтов. Наиболее выразительными эти силуэты становились, когда луч фонаря переламывался, попадая на угол коридора или на неровность в стене, или пересекал туловище одного из исследователей. Эта какофония света и тени создавала у Виктора стойкое впечатление, что в темноте, кроме них двоих, есть еще кто-то, и этот кто-то почему-то скрывается, не желая показать себя. Разуму сначала удавалось успешно справляться с этим беспокойством, нивелируя его рациональными объяснениями происходящих видений. Но чем дальше продвигались путешественники вглубь пещеры и чем дольше они шли, воображение Виктора воспалялось сильнее и сильнее, и разум уже не мог погасить возрастающее чувство тревоги. Ощущение близкого присутствия опасности не покидало Веденеева уже ни на секунду, постепенно перерастая в страх. И когда в луче фонаря товарища по путешествию, Веденеев увидел отразившуюся на стене абсолютно реальную тень человека, втянувшего голову глубоко в плечи, то не сразу понял, что это его собственная тень. Мгновения непонимания оказалось достаточно, чтобы его непрерывно нарастающий страх перерос в панику.
Огромным напряжением душевных сил, Виктору удалось, на некоторое время, вернуть своему разуму способность размышлять рационально. Веденеев подумал о том, что, слава богу, окружающий их мрак не позволяет партнеру видеть его животный страх, который, и в этом у Виктора не было никаких сомнений, отражался на его лице совершенно отчетливо и недвусмысленно. Он осознал, что дальше справляться со своими страхами уже не сможет, и, преодолевая стыд, принял решение прекратить дальнейшее движение вперед и