Апокриф. Михаил Юрьевич Прягаев

цветов галстук, выглядел как коммерсант средней руки, кем, как оказалось, и являлся вне рамок общественной организации. Помещение, в котором происходила их встреча, тоже не отражало пафоса своего названия. Штаб-квартирой оно значилось только на одной из двух наружных дверных табличек, в то время как на самом деле, являлось обычным ничем не примечательным кабинетом в самом заурядном торгово-офисном центре на окраине города. Помещение было функционально разделено на две зоны: деловую, оснащенную двумя рабочими местами, одно из которых принадлежало Предводителю, и менее формальную, оборудованную размещенными по периметру вокруг журнального столика тремя креслами. За вторым столом в деловой зоне кабинета работала молодая женщина, разрываясь между компьютером и телефонным аппаратом.

      Аренда помещения оплачивалась из взносов членов Собора, но, как скоро стало понятно Валерию, предприимчивый Кирилл использовал его также в коммерческих интересах собственного бизнеса, сокращая тем самым свои производственные издержки.

      Собственно говоря, Ряпушинский даже не предпринимал попыток это утаить, как не скрывал и второй составляющей своего меркантильного интереса.

      – Принадлежность к знатному роду тешит самолюбие подавляющего большинства обладателей этого спорного, по нашим временам, статуса. – Не пытаясь красивыми высокопарными словами заретушировать своих истинных намерений, рассказывал Кирилл, когда они с Валерием расположились в не очень, прямо сказать, удобных креслах. – У меня есть приятель, еще со школы, знатной древней фамилии. Он ею очень кичился. Надо и не надо, везде, рассказывал, что его предки были вхожи в царское общество, об их каких-то, толи мнимых, толи взаправдашних ратных подвигах, участиях в дуэлях и тому подобные истории.