Наверх в тот день так и не вызвали: к рабочим программам не было претензий. А может, их никто не читал. Теплее вечером не стало, Лиля решила ехать домой на такси. Водитель оказался тот же, в тонком сером свитере. Он сухо поздоровался.
– Надо же, опять вы, – Лиля отчего-то была приятно удивлена.
– В смысле? Я только на смену вышел. Вы меня с кем-то перепутали.
Наверное, действительно не он. Номер такси Лиля никогда не запоминала. Какие мелочи, в самом деле.
Родильный дом
Анечка оказалась в безвыходном положении: посреди улицы ее застиг ливень, страшный и непредсказуемый, летом здесь других не бывает. Впереди бар с крытой верандой, но денег почти не осталось, а стоять, насквозь вымокшей, на пороге переминаться с ноги на ногу с видом бедного родственника – это для робкой студентки было чересчур. Чуть правее – гриль-ресторан, толстяки за столиками поглядывают на намокшую футболку. Нет. Подземный переход слева закрыт на очередной ремонт, за спиной корпус медицинского университета – спасение – дверь закрыта – воскресенье, чтоб их. Ворота в крытую подворотню справа на замке, что за невезение. Анечка бежит через улицу, проходит мимо стальных салатовых ворот, козырек слишком узкий или дождь косой, там пузырятся лужи, останавливается, чуть не плача. Телефон в заднем кармане намок, по безжизненному экрану стекают капли. Рядом унылая серая в потеках двухэтажка – заброшенный роддом. Во внутренний двор ведет калитка, и тощая девушка, чем-то похожая на Анечку, цепкими пальцами быстро разматывает проволоку, которая перетягивает замочные скобы. Дело сделано, девушка скрывается во дворе, небрежно прикрыв за собой калитку. Повинуясь интуиции, Анечка бежит за ней. Во дворе она прыгает через обширную лужу, как раз на щербатое бетонное крыльцо – жаль, без козырька, снаружи не переждать – и входит в приоткрытую дверь.
Она в нерешительности останавливается, словно переступает порог более значительный, чем могла себе представить. Внутри дождь шипит куда тише, к этому примешивается барабанная дробь по металлической крыше второго этажа, звук капель из гулких пустых залов: где-то окна выбиты или открыты. Тяжелый воздух и полумрак. Запустение. У Анечки перехватывает дыхание, от сырого холода пробирает озноб. Старый дом, даже летом холодный, дореволюционной постройки. Некоторое время она стоит на пороге, глядя на пузырящуюся лужу за дверью, ливень не думает утихать, телефон не думает включаться. Как бы не сдох с концами. От нечего делать она озирается по сторонам, кажется, раньше в этом доме была женская консультация. Анечка покидает мощеную бурым кафелем прихожую и попадает в коридор.
Длинный, с рядом колонн посередине, все наполовину выкрашено бирюзовой краской, потолок беленый, желтый, топорщится буграми. Стены не доходят до потолка, там промежутки, рассеянный свет от невидимых окон.