Но тётя Рита знала всех этих дочерей – не красавицы (варианты: не умницы/давно не девушки/залежалый товар), и всех этих друзей знала – не богаты.
После приготовления стола Яша, наевшись колбасных и апельсиновых обрезков, спешил отбыть на репетицию в филармонию.
Тётя Рита напутствовала зайти по дороге домой снова:
– Яшенька, ты таки зайди потом. Будут объедки.
В филармонии ему как-то раз предложили сходить на свидание.
– Ну и что, что второй тромбон? – говорили они. – Зато лёгкое дыханье!
У второго тромбона были узкие губы и хитрый женский глаз. Талия второго тромбона, обтянутая платьем в маленький тесный цветочек, не поддавалась обхвату с такой лёгкостью, как талия виолончели. Он пригласил второй тромбон в кафе и долго кормил пирожными, до тех пор, пока не опустел его тощий кошелёк. Потом он провожал тромбон до дома и глядел, как во все лужи без разбору ступают красные тромбоновы туфли сорок четвёртого размера.
Тромбон чмокнул его в щёку под одной из влажных арок колодезных дворов и скрылся в смрадной тьме подъездной пасти.
Яша отправился домой пешком, где в прозрачной пузатой банке обнаружил кончающуюся перловку, а в хлебнице – корочку чёрного, и понял, что до получки истощится, как и его тощий кошелёк.
В бесстыжие глаза тромбона он больше не глядел. А тромбон громко смеялся и показывал трём скрипкам новые – синие – туфли на изящном каблуке. Яша смотрел на туфли и представлял, как под тромбоном оба каблука с хрустом ломаются.
Потом Яшу познакомили с экстравагантной дамой, которая играла на саксофоне в джаз-бэнде, выступающем в ночных кафе. Она соглашалась только на поздние свидания. Яша, как дурак, поднимался по будильнику в два ночи, собирался и брёл по собачьему холоду дворов куда-то в центр, чтобы встретить её после работы. Поднимал воротник, когда задувало с Невы, ускорял шаг, когда слышал стук ботинок за спиной, пугался вытягивающихся под редкими фонарями теней и внезапно появляющихся из-за поворота такси и прижимал к груди зонтик.
Чудища выглядывали изо всех щелей, смотрели узкими жёлтыми глазами, громко топал ногой, похожей на слоновью, кто-то большой в гулких арках, гладил по затылку костистой рукой с длинными коготками на перекрёстках, в скверах хватал за рукав, так что хотелось только выдрать рукав и бежать, бежать, спотыкаясь о щупальца в темноте. И любой встречный приличный человек, если он был в шляпе, представлялся Яше Фредди Крюгером, а если он был со свёртком – то обязательно с бензопилой.
Дама ждала его, стоя на мокром асфальте, в котором отражались вывески и фонари (если таковые имелись). Ничего она не боялась и сама как будто была одной из ночных созданий и, может быть, даже была знакома с Дракулой.
Яша издалека узнавал её угловатую