В ночь на ро-ходеш1 волчонок долго и протяжно выл, отчего на Аптекарском острове просыпались все приличные люди.
Тётя Рита и дядя Лёва держали булочную.
Маленькую и скромную, но невероятно плодовитую. Люди к ним с утра стояли очередями, и дядя Лёва только и успевал выдавать в протянутые руки горячий чёрный и тёплые сайки.
Теперь, когда Яша жил отдельно, они всегда давали ему свежий хлеб. Нет, не бесплатно, за кого вы нас принимаете! Зато только что из печи (всепобеждающее «зато»! ) – и укутывали его в шерстяной платок, чтобы по пути хлеб не остыл. Очень заботливые.
– Ну, мы же родственники, – жмурились они, улыбаясь.
Иногда они отдавали ему хлеб даже совсем бесплатно (но в этом случае – чёрствый).
Тётя Рита теперь всё чаще говорила: музыка – твой хлеб. А перед знакомыми: музыка – яшино призванье. Если сложить все элементы, то выходило, что яшино призванье – хлеб. Таким недвусмысленным образом тётя намекала на то, что и Яше не помешало бы поработать в булочной.
Когда
Тётя Рита никогда не могла спокойно смотреть на праздное детское времяпрепровождение, на поездки по комнате и по дорожкам сада на деревянной лошадке (у которой, впрочем, от лошадки была только голова, остальным же телом её была старая тётина швабра), и посему обучала его грамоте, чтению, письму, и в школу он пришёл всезнающим, ничем не интересующимся. Зато дома с тётей Ритой они стали проходить иврит и мёртвый язык латынь. Иврит был скучный и непонятный. А латынь не дышала. Даже в самом её названии, ему казалась, была зашифрована бледность и беззвучие замершего над могилой мраморного ангела, гладкое лицо которого всегда хочется потрогать. Яша думал, что на мёртвых языках общаются с мёртвыми и потому, приходя, ведомый за руку, на кладбище к маме или другим родственникам, говорил с ними шёпотом, нагибаясь совсем близко к земле, на латинском языке.
– Ave, Caesar, morituri te salutant, – так он сказал памятнику прадеда, когда они с тётей дошли до изучения построения предложений и в пример она приводила крылатые фразы.
Дядя Лёва спал, как мёртвые, головой на запад. И Яша поначалу решил, что к нему тоже нужно обращаться на мёртвом языке. Тётя смеялась, а дядя просыпался