Никакие традиции и тенденции в российской культуре, оставленные XIX столетием в наследство новому веку, не предвещали возникновения в ее северной столице рафинированного и утонченного модерна, ставшего первым фирменным стилем российского Серебряного века. В Западной Европе британские и шотландские корни Art Nouveau прослеживаются далеко в викторианскую эпоху, а может, и в еще более ранние времена Великой Французской революции, когда гравер, поэт и визионер Уильям Блейк выпускает в Лондоне «самиздатовским» способом свои первые книжки стихов с собственными иллюстрациями. На рубеже XIX и XX веков новый стиль пророс почти одновременно во всех культурных странах Старого Света. Кроме общего для всех европейцев ощущения «конца века» почти в каждой стране у этого стиля находились и свои предтечи. В России же новые веяния появились на фоне кризиса и увядания всех идей уходящего столетия. Этот кризис поразил как казенную идеологию («православие – самодержавие– народность») вместе с обслуживавшим ее византийско-славянским стилем, так и разночинное хождение в народ вместе с передвижническим реализмом, мелочным бытописательством и тоскливыми стихами, впихнутыми в растоптанные размеры, унаследованные от Пушкина и Некрасова.
Консервативное царствование медлительного тяжеловеса Александра III подготовило почву для поразительных перемен в русской экономической и общественной жизни, начавшихся сразу после его кончины. В течение нескольких лет патриархальный купеческий капитал европеизировался, принял современную форму трестов и картелей с обширными международными связями. В крупных городах, и особенно в Петербурге, появилось множество нуворишей разных национальностей («новых русских» на нынешнем новоязе). Кандидаты в новые хозяева обеих столиц стремились немедленно ввести Россию в семью цивилизованных народов. Любые культурные инициативы в этом направлении имели шанс на мощную финансовую поддержку.
С некоторыми преувеличениями и натяжками можно сказать, что российский Серебряный век «запроектирован» группой молодых людей, соучеников по частной гимназии Карла Ивановича Мая. Размещавшейся на 10-й линии Васильевского острова в Петербурге. Александр Бенуа, Константин Сомов, Дмитрий Философов, Валентин Нувель учились в одном классе, да и жили в одном околотке – в районе Адмиралтейского и Крюкова канала на другой стороне Невы. Вначале это был полусемейный кружок просвещенных дилетантов, занимавшихся самообразованием и желавших, по определению самого Бенуа, «избавиться от нашего провинциализма и приблизиться к культурному Западу». Чудо состояло в том, что, выйдя на общественную арену, эти молодые люди