– Присаживайтесь, ваше Благородие, – пробубнила бабка.
– Давай, Янина сразу о соглашении поговорим, время у меня мало. Внучке твоей восемнадцать есть, насколько мне известно. Я готов буду забрать ее через месяц, на худой конец – два.
Тут старуха злорадно хихикнула и с громким стоном опустилась на лавку:
– Не выйдет, Вашество. Уж не серчайте, да только правила изменились.
– Что? – уставился на нее с искренним удивлением. – Чего ты мелешь?
– Видать не все вы знаете. Уж пятьдесят лет, как ведуньи здешнего края заключили с вами новое соглашенье. Ежели спору хотите, так ищите их и спорьте на здоровье, да толку не будет, токмо обозлите их.
– И каковы новые правила? – на скулах графа тогда желваки заходили ходуном, глаза потемнели.
– Теперича от юной знахарки должно быть согласие, без оного не пойдет за вами.
– Могу я повидаться с Лесей твоей?
– Я ей скажу, что вы захаживали.
– Хорошо, я вернусь через три дня за ответом.
На его слова бабка нехотя кивнула.
– Провожать не надо, – процедил мужчина и вышел из избы.
– Катись, катись, – зашептала Янина, стоило ему закрыть за собой дверь. – Дьявол проклятый.
А через час вернулась Леся, черноволосая красавица с темно-синими очами, стройная точно лань. Занесла в кухню огромную корзину, заполненную доверху мхом и молодыми травами.
– Садись, Леся, – старуха так и сидела на лавке, вид у нее был встревоженный.
Когда внучка устроилась подле, бабка стянула с себя платок, освободила толстую седую косу.
– Никак приключилось что? – девушка затаилась.
– Приключилось. Приходил ко мне граф ентот. Я о нем тебе говаривала не раз. Поведала ему о новом соглашении. Взбесился, бес, и сказал, явится снова через три дня за твоим решеньем.
– Так, богат ведь. Глядишь, зажили бы по-барски.
– Даже думать забудь, дура малолетняя, – взбеленилась Янина, – али не помнишь, что приключилось с такими же бестолковками? Они тоже богатствами соблазнились. На кой им деньги, коль лежат теперь в сырой земле, червей кормят?
– А ежели этот другой?
– Этот даже похлеще остальных будет, губы-то не раскатывай. А я тебя растила для другой жизни, будешь как все. Оттого и перебрались мы из лесу в село, оттого и сокрылась я от прочих ведуний, побранилась с сестрами. И токмо, чтобы ты горя не знала. Твою мать не уберегла, хоть тебя схороню от нехристей этих.
– Ты не ругайся, бабушка. Поняла я.
– То-то же. Придет через три дня, откажешь ему. Пущай новую игрушку ищет. Амулет на тебе? – глянула на ее шею с прищуром.
– На мне, – достала из-под рубахи камень синий в медной оправе.
– С сего дня не снимай его. Пусть всегда висит на шее, только так и спасешься.
Блэр же возвращался в город, будучи не в духе. Как только сел в бричку, сразу отвернулся