– Всё такой же молодой, как когда я родилась на свет. А мне уже тридцать шесть…
– Это – Никколо, сын Ардуйна, помощник лекаря, – попытался вмешаться управляющий.
– Я знаю, кто это, – бросила Гайта, не отрывая взгляда от лица Нао, – это мой учитель.
– Кто?!
– Оставьте нас…
Лекари поспешно удалились, не смея ослушаться самую знатную даму всего юга Италии. Гайта долго молчала, всматриваясь в лицо Нао. Потом сказала:
– Какой идиот!
Нао поперхнулся от неожиданности.
– Я?
– Мой старший братец. Он всегда был туповатым. Мнил себя великим наследником Гвемара Четвёртого, а остался никчёмным Гизульфом.
– А что он сделал? Пиратство? Нападение на пизанцев?
– Да, этим он сильно помог моему мужу, – усмехнулась Гайта, – себе во вред. Но я о другом. Он не хочет отдать Салерно Роберту миром. Так отдаст в войне… Он не понимает, за кем сила, а отец – понимал. Потому и дружил с норманнами, и сестёр за них отдавал замуж. А этот олух… Наглец посоветовал мне готовить вдовью вуаль. Идиот! У него нет толком армии, а союзников он сам распугал, – Гайта раздражённо махнула рукой и вскочила на коня.
Из домов выходили люди, их становилось всё больше. Они что-то кричали и махали руками. Герцогиню помнили и любили, хотя она шестнадцать лет не была в родном городе. Сишельгайта помахала в ответ:
– Я скоро вернусь… Ждите… но придётся потерпеть… – и, посмотрев на Нао, добавила, – ты ещё проведёшь для меня урок медицины, мой маг.
– Тут скоро будет учитель получше меня.
– Кто? – удивлённо спросила герцогиня.
– Пока секрет.
* * *
Лето только начиналось, когда по улицам Салерно побежали глашатаи, выкрикивая приказ Гизульфа – каждый дом должен запастись продовольствием на два года.
Тем временем, под стенами города появились палатки норманнов, а их корабли ровным строем вытянулись, перекрывая бухту. Эти же корабли подвозили продовольствие воинам. Норманны не проливали лишней крови, они просто ждали, когда жители Салерно начнут сами умирать от голода.
Новый приказ Гизульфа потребовал отдать треть запасов «на хранение» в кладовые замка. Сдававший получал три византия за меру пшеницы. Отказавшийся изгонялся из города.
Прошло ещё несколько недель, и вооруженные подручные Гизульфа пошли по Салерно, собирая всё, что ещё осталось. Начался голод. Какое-то время горожане ещё держались, убивая своих лошадей и питаясь кониной. Потом в пищу пошли собаки и кошки, потом – листья. Смерть от голода стала обыденностью.
Нао пришлось проявить всю свою изобретательность, чтобы Ника и Сальвато остались