Немец и историк тоже погорели на амурных делах.
У первого Остап перехватил любовное послание к белошвейке. Тот жутко боялся своей ревнивой жены и всю переписку вел посредством почтового сизаря. Остапу стоило немалых усилий подмена голубя.
Второго Остап подловил на выходе от девицы сомнительной репутации.
Дольше всех держались физик – мой незабвенный родитель и сам Илиади, преподававший греческий.
Родителя мы перевоспитали посредством дедушкиной астролябии. Стоило ему погорячиться в классе, как мы похищали из шкафа астролябию и возвращали ее туда после первой же хорошей отметки. Сначала он весьма огорчился пропаже и несказанно обрадовался возвращению семейной реликвии, потом занервничал, не понимая процесса: исчезновенние – появление, и успокоился только после того, как вывел закон сообщающихся сосудов: гимназия-квартира.
С Филиппом же Илларионовичем Илиади Остап вступил в изнуряющую, затянувшуюся смертельную схватку и победил, нежданно найдя ключ к непомерной тщеславности грека – в футболе.
У нас была блистательная, непобедимая команда, в которой Остап играл первую скрипку – центрфорварда.
Другие гаврики тоже отличались отменной игрой.
Катанян, трепло и подхалим, финтил правым крайним.
Слева рвался к чужим воротам Илька Файнзильберг, мечтавший в глубине души заделаться классиком великой русской литературы.
На подхвате мельчил польский пацанчик, обессмертивший себя девизом: «Ни дня без рюмки.»
На протяжении пяти сезонов мы не уступали никому кубок города среди средних учебных заведений.
Остап играл вдохновенно и напористо, вкалачивая такие дули, что Илиади плакал от счастья.
Филипп Илларионович привык к победам своей команды, он нуждался в них, как умирающий больной в глотке кислорода.
Остап же не только развивал организм, чтобы валить защитников, а и подкреплял свое физическое и техническое превосходство психологической обработкой противника.
Помню, как мы начинали.
Увы, мне отвели роль заворотного бека, но Остап вручил другу костыли и забинтовал конечности. Был пущен слух, что на тренировке я, вратарь, пострадал от его неберущихся ударов.
Ох, и постенать же пришлось…
Позже Остап разработал специальную таксу для слабых команд, которые, дабы избежать разгромного поражения, оплачивали ему лично каждый незабитый мяч.
Свои дерзкие голевые прорывы Остап обычно сопровождал парализующими противника репликами:
– Сейчас как звездану кирпичом!
– Берегись – уши растопчу!
– Бью с левой – смертельной!
– Милорд, у вас трусы слетели!
– Ваша маман не переживет,