Парвана попыталась вновь погладить сына по голове.
– Не надо, мама, я этого не люблю, – сказал, как отрезал, Хосров.
– Сам же любишь быть нежным, – заметила Парвана, умиленно улыбаясь.
– Не знаю… Не хочу… Не нравится… И я – больше не ребенок! – Хосров осекся. – Я рад, что руки зажили. Ты просто слушайся отца и не перечь ему.
– Сынок, я тоже человек и, как все люди, на все имею свое мнение, – возразила Парвана и протянула сыну гребешок.
– Нет, не требуется, и так сойдет!
– Тогда зачем тебе новая рубашка, раз тебе безразлично, как волосы лежат?
Поразмыслив, парень выхватил у матери гребень и развернулся к зеркалу.
Наспех пригладив волосы, Хосров огляделся и, заметив, что мать занята домашними делами, извлек из-под ковра некий предмет и тут же спрятал в карман.
– Что прячешь? – заметив его действия, спросила мать.
– Да так… Просто вещь…
– Покажи! Не прячь от матери, я все твои вещи знаю, – настойчиво потребовала Парвана.
Сын виновато полез в карман и извлек тонкий кожаный ремень.
– Хороший мужской ремень, – оценила женщина. – И выброси этот постыдный шнурок, которым ты подпоясан! Дай мне, сама выброшу!
Хосров протянул матери веревочный поясок и тут же забыл про него, с радостью примеряя настоящий, кожаный.
Парвана смотрела на сына и радовалась внезапным изменениям в его сознании. И еще ей было по душе, что навязанные ему отцом представления о жизни переосмысливаются и отмирают.
– Куда так прихорашиваешься? – не без любопытства спросила Парвана.
– У меня занятия в медресе́ (религиозная школа. – Прим. авт.).
– Разве по субботам ты учишься? – усомнилась мать, загадочно улыбнувшись.
– Сегодня у нас встреча с паломниками из Мекки.
– Это будет хорошая встреча, раз ты так туда стремишься.
Прибрав шнурок от мешка в карман, Парвана вышла из комнаты.
Хосров бросил настороженный взгляд вслед матери. В душе корил себя, что не до конца был честен – ни перед матерью, ни перед Богом. Девушка из его ведения не давала ему покоя, и именно она стала причиной изменений его привычного распорядка жизни. Мысли юноши были заняты только ею. Он осознавал, что его новое увлечение сильнее прежнего.
– Куда собрался? – спросил Агарагим сына.
Хосров стоял перед отцом, вытянувшись стрункой. Закусив губу, парень обдумывал ответ. Его терзало сожаление, что не ушел незамеченным.
– Еще раз задам вопрос: куда?
Но Агарагиму не дали досказать.
– В медресе он уходит, – послышался хладнокровный голос Парваны.
Женщина незаметно прошла в дукан и стала свидетелем жесткого допроса ее сына.
Агарагим медленно развернулся в сторону жены и недовольно сморщил лицо.
– Смотрю, у тебя голос