Агарагим нагнулся к железному сундуку, который располагался для надежности под прилавком, и, погремев ключами, извлек из него царские купюры – довольно большие по размеру.
– Сынок, найдешь в порту парня по имени Логман и вручишь ему эти деньги, остальное – не твое дело, он сам погрузит товар и разместит его. С этим парнем больше никаких дел, кроме нашего, не имей – он такой же выродок, что и Аббас, любого с пути собьет, шельма!
Хосров бессознательно кивал головой и крепко сжимал в руках свою любимую богословскую книгу.
– Держи деньги, не потеряй, – отец протянул аккуратно сложенные в квадрат николаевские бумажные рубли. – Сожми их в кулаке, а руку держи в кармане, с деньгами всегда надо именно так – держать в кулаке, словно саблю держишь в руке, для мужчины деньги лучше всякой сабли – любого разрежешь пополам!
Хосрову последняя фраза отца очень понравилась, он впервые по-доброму улыбнулся.
Направившись с сыном к выходу, Агарагим неожиданно остановился, почувствовав под ногами небольшое количество рассыпанного риса.
– Ах ты, сукин сын, Аббас! Чтоб тебе пусто было! – разразился гневными словами в адрес сбежавшего работника хозяин дукана. – Ничего, я подожду, когда этот бездарь придет меня умолять принять его на работу еще раз, этим рисом его и накормлю.
Не поленившись, Агарагим встал на одно колено, и до последнего зернышка собрал все рисинки.
Даже не сдув с них пыль, мужчина забросил грязный рис в общий мешок с крупой, предназначавшийся покупателям магазина. Далее Агарагим помешал рукой рис в мешке и, подмигнув сыну, сказал:
– Все, что есть в нашем дукане, должно продаться, даже наша магазинная пыль.
Часть 3
Руки, тронувшие сердце
Умиротворенный после разговора с отцом, Хосров, укачиваемый размеренным движением фаэтона, предавался приятным размышлениям: а ведь у него получается угождать родителю! Осознание того, что у него с ним хорошие отношения и отец ему доверяет в делах, успокаивало Хосрова и пробуждало в парне желание во всем походить на Агарагима.
Пребывая в светлых мыслях и крепко прижимая к груди свою любимую книгу, Хосров заметил проникнувшие в ложе фаэтона мягкие теплые весенние лучи солнца. Закрыв глаза, юноша подставил им лицо, и тут ему вспомнились руки матери, от прикосновения которых его тело покрывалось мурашками…
Продолжая нежиться в лучах солнца, будто загипнотизированный приятными воспоминаниями, Хосров на мгновенье приоткрыл глаза и сквозь переломленный луч солнца его глаза выхватили выставленные из балконной двери дома, мимо которого он проезжал, две женские руки изумительной красоты и нежности. Прозрачная занавесь балкона скрывала красивый лик молодой женщины.
Хосров от удивления поднялся на ноги и, высоко задрав вверх голову, пытался лучше разглядеть лицо незнакомки.
Неожиданно фаэтонщик,