Мне неловко было делать это при ней, вообще сам процесс раздевания вызывал у меня ужасные ассоциации с прошлым, сын отчима заставлял меня снимать одежду перед ним, мелкий гадкий извращенец, хорошо, что изнасиловать не пытался. Преодолев свои комплексы, я сняла одежду и медленно села в бадью, горячая вода окутала мое тело, даруя успокоение и блаженство, откинув голову назад, я закрыла глаза. Никогда еще я не мылась вот так, с комфортом, не было ни времени, ни места, мы с мамой таскали воду из колодца, грели ее, мылись в тазу, вот и все купание. Иногда удавалось сходить на озеро ночью, чтоб никто не подсматривал. Невольно передо мной предстал образ матери, и песенка, которую она пела мне перед сном.
Ручку свою мне дай,
Я проведу тебя в мир сна.
Спи, милая, засыпай,
Я буду с тобой всегда.
Это были самые простые слова, но красивый родной голос делал их особенными. Дети думают, что родители будут рядом всегда, но реальность жестока и рано или поздно смерть приходит за каждым, даже если жизнь твоя длиться много веков. Разочарованно вздохнув от нахлынувших воспоминаний, я открыла глаза.
– Как тебя зовут?
– Я Корнелия, – скромно ответила девушка.
– Ты здесь работаешь?
– Я родилась в этом городе. И здесь работаю с тринадцати лет, прислугой, – Корнелия достала из большого кармана гребень и стала теребить его в руках.
– У вас прекрасный город, как он называется?
– Ташаринх, – она встала, обошла бадью и села за моей спиной, – госпожа, я расчешу ваши волосы, хорошо?
– Да, и я прошу, не называй меня госпожой, – служанка начала аккуратно водить гребнем по волосам, – скажи, вы живете вместе со жрецами, чем они здесь занимаются?
– Они живут здесь сотни лет и не говорят с нами о своих делах, только о том, что у них свое предназначение, а у нас свое. Мы им помогаем, выращиваем овощи и фрукты, ухаживаем за скотиной. Потом раз в неделю приносим еду в храм. Каждый день проводим совместные трапезы, обедаем. Они щедро платят за работу, поэтому живется не плохо, многие ни в чем не нуждаются. Приезжал как-то путник, он рассказывал нам о других городах. Говорил, что люди там сильно голодают и умирают от страшных болезней.
– Там, откуда я, так и есть. Наверное, где-то лучше, где-то хуже.
– А кто вы? Жрецы не сказали, но видимо они находят вас нужной, раз позволили остаться.
– Сама не знаю.
– Главный жрец ничего не делает просто так, – мы молчали несколько минут, я задумалась, действительно, чего они хотят от меня?
– У вас очень красивые и мягкие волосы, – сказала Корнелия, – а белые пряди придают загадочность.
Я дернулась.
– Что? Какие белые пряди?
– Ну, вот же, – не понимая моей реакции, сказала девушка,
– Дай