Мост через реку Бартанг. Художественная повесть. Роман Коробов

принесли девочкам мороженое и мило общались. Возможно, мы виделись в первый и последний вечер в жизни, и это сближало.

      Было уже часов одиннадцать вечера, когда на дороге возле дома появились двое. Ребята молодые, крепкие, чуток пьяные и немного агрессивные. Мы с Ваней поднапряглись, ожидая конфликтной ситуации. Вот чего-чего, а драки совсем не хотелось. Утром самолёт, командировка, которую заслужили. И всё это могло пойти коту под хвост. Как пойдёт разговор, так и будет.

      Парни увидели девчонок, заулюкали и двинулись к лавочке. Мы спокойно сидели, а когда они дошли до нас, резко встали и сделали шаг навстречу, закрывая девчонок.

      – Здорово, парни! Как сами?

      Парни, думая, что на лавочке с девушками какие-то студенты, осеклись, увидев военную форму, но разогретые спиртным, начали прощупывать нас:

      – Опачки, солдаты! Почему без доклада? Доклад по форме! Кто такие?

      – Порядок ребята, свои. Погранцы с отряда.

      – Погранцы? Это хорошие ребята! А мы только-только из Чечни вернулись.. В отпуске первый день. Апатитский ОМОН, слыхали про такой?

      Нас с Ваней будто током пробило.

      – Вот это встреча! Конечно, знаем! Мы сами апатитские! А Лёху Козича вы знаете? Он писал, что тоже в командировку уезжает. Что с ним? Живой?

      Вот здесь наступил черёд удивляться парням. Они мгновенно протрезвели и задышали нам в лицо.

      – Вы Козича знаете? Да он наш командир отделения. Охренительный пацан. Живой, живой, конечно.

      – Козич – наш друг. С детства вместе. Апатиты, Северная 15.

      – Блин, браток, они Козича знают!

      Парни стали с нами брататься.

      – Мы только первый день дома. Десятого обратно вернулись в часть. Нас пятого вечером сменили, а шестого утром началась мясорубка там, слыхали?

      Мы слушали их историю, и не могли поверить в случайность такой встречи. Парни рассказали, что были в переделках, что погиб в боях их друг, накрыв своим телом гранату, спасая жизни друзей. То, что они живые, видимо им самим ещё не верилось.

      Но не это в рассказе было главное.

      Я услышал в их словах грусть о том, что они здесь, что их вывели в самое трудное время, а ребята там сейчас бьются. Кто-то служит на их постах, и, по их словам, «они же котята, блин, только-только прибыли. А мы же там уже каждый кустик, каждый камень знали».