– Я очень благодарен вам! Вы не представляете как он дорог мне и…
– Знаю… – перебил Ефим, выдавливая грустную улыбку. – Я всё прекрасно понимаю…
Среди сугробов, слушая завывания ветра, двое пожилых мужчин обнимали друг друга, пуская одинокие слёзы. Им обоим было страшно за мальчика, который в силу своего возраста знал слишком много. Вся жестокая реальность кинулась на него с первого дня. Она грызла его и рычала, показывая себя во всей красе. Мальчик же смело вёл бой, стоя на ногах крепко и не давая себе слабину.
Варин всегда видел это во взгляде мальчика и ему становилось от этого тоскливо на душе. Словно в её глубине скребли кошки, протяжно крича страдательное " Мяяяяуууу! " Каждый день смотреть на это было всё тяжелее. Хотелось помочь, но чем Варин не знал. Но он уже зарекся перед самим богом, что будет следит за ним и помогать мальчику.
Дворецкий знал, что сам Бог подбрасывает ему подмогу в виде таких, как Ефим. Чтобы ни случилось, Армэлю будет к кому обратиться за помощью…
Вконец озябнув, так как он стоял лишь в форме дворецкого, не удосужившись накинуть даже шарф, Варин расцепил объятия.
Попрощавшись и обменявшись адресами, они разошлись. Варин сел в машину, долго провожая силует лесника. Когда же тот скрылся среди деревьев, дворецкий завел машину, напоследок взглянув на Армэля и убеждаясь что тот спит удобно расположившись в детском кресле.
Успокоив своё сознание, Варин тронулся, разворачиваясь и напровлясь в сторону особняка. Пора было возвращать блудного сына…
*****
Четыре года спустя…
Над Санкт-Петербургом неумолимо сияло солнце, дожигая свой последний день лета. Уже завтра жара начнёт спадать, уступая место рыжей красавице осени. Которая, полыхая огненными всполохами, будет наводить тоску, иногда радуя солнечными днями и разноцветными листьями, уверенно шагая по земле.
Дети с ранцами на перевес впервые вступят на территорию своих учебных заведения, где проведут девять или одиннадцать лет. Они будут широко улыбаться, идя впереди родителей с букетами в руках. Те же лишь будут спокойно наблюдать за своим чадом, вспоминая себя в их возрасте.
Туда же будут тащится бывалые подростки. Сгорбившиеся и несущие перевёрнутые к верху концом букеты, они со стоном обречённости будут взирать на набившее оскомину здание. Их будет ждать очередной тяжёлый год, когда мозги будут кипеть и лезть из ушей от обилия нагрузки. А с каждым годом эта нагрузка будет увеличиваться министерством об образовании, заставляя употреблять бедняг самые нелестные слова. Но тут ничего не попишеш, им приходится учится, чтобы добиться своего места в обществе, и печально взирать на пока счастливых первогодок.
И менно в эту пору семилетний Армэль сидел в своей комнате. Сейчас у него был положенный час отдыха, а после занятия английского. Это всё так надоело мальчику, что хотелось выть волком на