– Амди, а ты…, – Томислав, едва открыв рот, получил затрещину.
– Я тебя предупреждал. Никаких «Амди»!
– Да, извини. Хотя мог бы и помягче реагировать. Я-то тебе плохого не желаю никогда, и не издевки ради так…
– Я знаю, кто ты и чего. Хватит. Меня зовут Диаманд. Диам – на крайняк.
Томислав кивнул, поджав губы. Обиделся, черт бритоголовый. Но, зная нрав старшего товарища, не рисковал это подчеркивать. Старая тактика – молчать.
– Ну, говори, чего хотел. Только за языком следи.
Парень подулся для эффекта, а потом спросил, стараясь, чтобы голос звучал легко – как до применения против него воспитательной меры:
– Ты пойдешь завтра на эту… как ее, встречу с комитетом?
Диаманд не ответил. Томислав решил попробовать еще:
– Я к тому, что у тебя теперь будут собственные апартаменты. Мало кому так везет в шестнадцать лет. Только достиг возраста полноправия, и сразу…, – Диаманд хмыкнул. – Что, не пойдешь, значит? Тебе же надо подписать бумаги, принять во владение…
– Плевать я хотел на это владение. Оно не мое. Пусть таким и остается.
– Но ведь с отцом тебе жить не очень нравится? А тут ты мог бы от него съехать.
Диаманд ударил пяткой спинку сиденья, стоящего рядом ниже, и сосредоточенно вслушался в характерный треск пластика.
– Что, бритый, поговорить не о чем больше?
Друг спешно закивал и выставил перед собой ладони:
– Все, все, я понял.
С минуту они сидели молча: назревшая буря утихла без особых последствий.
– Темнеет, – заметил Томислав.
– Начинает, – кивнул Диаманд.
Действительно: табло над беговыми дорожками показывало без двадцати девять. Пронзительный свисток тренера разогнал команду бегуний из молодежной сборной по раздевалкам. Были среди них и годные к употреблению – Диаманд со своей дальнозоркостью ошибиться не мог. Но в этот вечер девицы были ему не интересны. Не то настроение. Хотя… Высокая темненькая, покинувшая поле одной из последних, хорошо сложена… Но нет, не сегодня. К тому же, они часто тут тренируются. Никуда не денется.
– Гляди: вон, кажется, Манюр с Рихардом, – Диаманд проводил взглядом потенциальный объект и лишь после обернулся к Томиславу.
– Что? – он не знал, послышалось ему, или друг просто решил пошутить: манюром обычно называли удобрения и им подобное.
Бритый указал рукой в сторону пешеходного моста, что соединял остров с набережной.