– Милый, с чего такая смена имиджа? – спросила она севшим от долгого молчания голосом.
Рамон пожал плечами:
– Так, ничего особенного. Нам надо быстрее добраться до «Клементины». Это все твои вещи? – Он кивнул на стоявшие слева от входа чемоданы.
– Да.
– Отлично. Подожди-ка. Элинор, я же просил… Что это? – хмурясь, он критически оглядел ее платье.
Женщина не поняла причину недовольства:
– Что?
– Я же попросил тебя надеть бриджи или лучше даже шорты. И что-нибудь захватить, что можно накинуть.
– Ой, прости, – она с досадой хлопнула себя ладошкой по лбу. – Я полчаса металась по апартаментам, знала, что что-то забыла, но так и не вспомнила. А, впрочем, надо ли накидывать плащ или куртку в такую погоду? Тут скорее собственную кожу захочется содрать, лишь бы охладиться.
Наморщив лоб, Рамон немного поразмышлял, потом махнул рукой и взял по чемодану в руку:
– Это тебе так кажется… Но ладно, как-нибудь справимся. Я пошел к машине.
– А я?
– А ты постой пять минут и тоже выдвигайся в ту сторону. Я тем временем положу вещи в багажник и пойду обратно. Встретимся где-то на полпути.
– К чему такие схемы? Подкрался ко мне… И как я тебя не видела?
Мужчина отмахнулся:
– Обычными короткими перебежками от входа ко входу.
Элинор не сдержала нервный смешок:
– Я все понимаю, но не перебор ли – эти игры в шпионов? Мы же не преступники, чтоб вот так…
Рамон нетерпеливо шаркал ногой по тротуарной плитке, пока она говорила, а потом выглянул из-за своего укрытия и беспокойно посмотрел в обе стороны:
– Пожалуйста, Элинор, давай в машине поговорим. Нам надо поскорее убраться отсюда. Ты же не можешь полностью исключить риск, что твой муж или сын вдруг решат зайти домой?
– Нет, не могу. Хотя он ничтожен. Но не буду спорить, делай, как задумал. Сколько мне ждать, напомни?
– Пять минут.
– Хорошо, – Элинор отсчитала пять минут на наручных часах.
Рамон удовлетворенно кивнул и направился к соседнему входу с чемоданами в руках. Там он постоял с полминуты, затем перешел к следующему. Еще пара перебежек – и он превратился в одну из неопознанных крошечных фигур на кромке перспективы, проследить за перемещением которых не представлялось возможным. Стоя в ожидании, женщина не могла избавиться от горького привкуса действительности, расходящейся с тем, как она рисовала себе утро освобождения. Это даже не предчувствие, потому что пока никаких неприятных сюрпризов не случилось, если не считать внешнего вида Рамона, что было