×××
Я проснулась, когда гроза уже уходила вглубь материка, увлекая за собой подводные камни и глухой раскатистый шум грома, который стыдливо уступал утру и ожиданию хорошей погоды. В грозовом покорном скольжении прочь чувствовалась уверенная досада от бесполезности естественного шума, хотя изначально и до сих пор, явления наиболее прекрасного и научно обоснованного. Мир крутил свой водоворот воды в природе, недовольно рокоча под звуки собственной мощи, осуждая нас, запутавшихся в своих предназначениях людях, потерявших все ключи от своего прошлого, не знающих больше его смысла, чувствующих только лёгкую покалывающую грусть от того, что оно всё-таки когда-то случилось. Где теперь летали слова, которые не раз повторяли наши родители, беспокоившиеся, что этот самый мир мы уже навсегда потеряли в собственных эгоистичных мечтах?
Я отмеряла секунды между тревожной мелодией тропического грома и молнией, отражавшей в зеркале напротив молчаливую реальность и освещавшей ещё половину мира, путавшего свои концы в потоках юго-восточных проливов. Предсказуемость этих ровных отрезков, как и любая другая ожидаемая предсказуемость нашего мира, наполняла неограниченное пространство отдельно взятого теплого места легкой настороженностью и тревогой. Я старалась не двигаться и не напоминать километрам солёной воды, сонно раскачивавшим далеко не тихую ночь, о том, что по утрам я претендовала на этот мир с удовольствием, с ускоренным биением сердца ожидая следующего приступа небесного возмущения. Этот выверенный природой шум возвращал забытый талант на глубокую мысль и логичный вывод, ведь по утрам нам некогда было думать. По утрам мы все по очереди предъявляли права на этот мир, подавая заявки на новые лицензии лицемерия в борьбе за чёткие определения счастья, записанные в годовых отчётах перед налоговой. Все мы были смешны в дневном свете и потеряны в напряженном зуде ночных ламп. Откуда было взяться уверенности в себе или в будущем, которую ежедневно топили полчища таких же страшных людей, как мы сами, по ошибке покупающих те же самые песни на iTunes.
Всё менялось. Годы проносились быстрее, чем успевали закончиться чьи-то ежедневные банкеты. Я уже не знала тех старых границ времени, которые так долго не сбивали ритм моего сердца в суматохе за пост иконы мира. Раньше трудно было ждать, теперь – все ждали чего-то всё время, никуда не успевая. Ждали, умножая дни на тарифы. Числа, перемешанные с обрывками фраз и вспышками изображений. Изображений становилось так много, что все они начинали казаться одинаковыми. Все эти воспоминания бессовестно рылись во мне, напоминая, что им слишком тесно в моей недостойной по собственному выбору жизни. Они были такие