– О… Добрый господин! Красный вкус – вкус крови на поле брани… – забурчал тот, уставившись в новоприбывшую. Из тёмного стекла на него смотрел давно нечесаный бородач. – Да, а времена не те… И победы нет, и жизни – тоже… Потери, потери… Одиночество… И кто поймёт…
Доминик сглотнул подступивший к горлу комок – ведь это были его мысли.
– Вы что-то потеряли? – тихо спросил он.
Солдат молча кивнул и опрокинул в себя терпкое. А потом уронил голову на стол, продолжая бормотать что-то несвязное.
– Нам лучше уйти. Здесь вы уже ничего не услышите, – подошёл к Пелерину Пьер.
– Да. А хотелось бы!.. – ответил тот задумчиво.
Очнувшись на следующий день, солдат Жан Эрнет не понял, где находится, – вокруг было чисто и красиво; его приветствовали слуги, да так уважительно, что у него закралось подозрение, что произошла какая-то ошибка; но на его вопросы так никто и не ответил. Ему помогли привести себя в приличный вид и провели в столовую, где он надеялся извиниться перед хозяином дома за свой странный, непонятный ему самому визит.
– В таверне вы напились так, что там же и уснули. Было не по-людски оставлять вас на произвол хозяина, – тут же объяснил Пелерин, видя, что солдат его не узнал.
– А, трактирщик… Да, бывают люди разные…
– Что вы имеете в виду?
– Расцвёл он, монеты звенят… А душа, видно, сохнет! Он к людям-то как сейчас: деньги есть – хорошо, рассыпается сладкой речью, а ежели нет – так и на порог уж не пустит. Видел, девчонка-побирушка хлеба просила – так нет же, не дал! Как будто сам голодным не был… И у меня, как назло, ни монеты в руках не оказалось, чтобы ей купить… Так я ему рожу-то и набил! Вот он меня теперь и ненавидит.
– А сами зачем столько пьёте? Или мстите себе за что-то?
– Месть?.. Не особо она и сладка, месть-то такая… Забыться я хочу, молодой господин, забыться! Но вам… не понять… – вы так молоды.
Пелерин задумался.
– Забыться – это лишь на время. Не лучше ли действовать?
– А что я могу? Мне нет ходу обратно. Мне за всю жизнь не собрать столько денег, чтобы добраться…
– Неужели, если б не деньги, вы отправились бы искать свою семью в город, теперь принадлежащий врагу? Не боясь умереть, не боясь окончить свою жизнь вот так – собственноручно доставив свою голову туда, где, скорее всего, вы её лишитесь?
– Не раздумывал бы ни минуты! Пока есть надежда найти мою жену… Понимаете, она так верила в меня… О, если б я мог, я шагал бы пешком! Но это бессмысленно. Я могу только пить, чтобы забыть о своём бессилии! Я даже постарел – но ещё пару лет назад был силён, и эта седина – только от горя!..
– Я дам вам денег, – подумав, серьёзно сказал Доминик.
– Нет-нет! – устало отвернулся Жан. – Деньги мне предлагает каждый второй, кто останавливается в таверне и слышит мою историю! А я не бродяга, господин, не бродяга… И не шут, чтобы мне платили за рассказы о моей беде…
– Я дам вам денег, –