– А теперь послушайте меня, – тихо процедил он. – Вы убили моего отца. Моих братьев. Всю мою семью. Пусть говорят, что такова была воля богини, но я помню, кто отдавал приказ. И я никогда вам не покорюсь, тем более, что не верю ничему, что вы могли бы сказать.
Девон вырвался из холодных рук и, развернувшись, двинулся прочь.
Риган не стал его догонять. Он сложил руки на груди и с лёгкой улыбкой на губах наблюдал, как умный, но слишком пока что норовистый мальчишка удаляется прочь.
«Игра началась», – подумал он и, отвернувшись, взялся за свитки, лежащие на столе.
– Ты так и не представил мне своего ученика, – Дану возлежала на ложе, сплетённом из гибких ветвей ивы и покрытом периной из пуха диких птиц.
Риган, стоявший у окна и наблюдавший, как Священная Роща шелестит листвой, поморщился. Сегодня она была особенно дотошна – и особенно раздражала его.
Он обернулся, разглядывая стройную фигурку, тонущую в дорогом шитье. Дану была красива, как и её мать. Он знал обеих, но ни одну не любил.
Иногда Риган пытался вспомнить, значил ли для него хоть кто-то больше, чем листва, что по осени пожухнет и опадёт – и не мог. Все они были на одно лицо. Все они не стоили ничего.
Риган пересёк покои богини и, опустившись на одно колено, поцеловал будто бы случайно протянутую ладонь.
– Он ещё не обучен, моя госпожа.
– Всё равно, я хотела бы видеть его, – капризно заявила она, и Риган с трудом удержался от того, чтобы поморщиться ещё раз.
– Как только он освоит хотя бы самый простой этикет, – Риган снова коснулся губами длинных тонких пальцев, – ты за этим меня позвала?
Дану несколько секунд задумчиво смотрела на него. Лоб её пересекла вертикальная морщинка, которая абсолютно ей не шла, а затем лицо её снова стало спокойным и умиротворённым.
– Нет, – сказала она и, высвободив руку из его пальцев, встала. Подошла к окну и замерла. – Меня всё ещё тревожат вести из-за моря.
– Опять?.. – Риган вздохнул.
– Замолчи, – перебила она его и воздела ладонь, показывая, что это приказ. – Я желаю сказать. Не в моих силах остановить судьбу, и если мне уготовано стать той, кто увидит конец моих детей, то так тому и быть. Но я хочу, чтобы люди запомнили меня. Запомнили… как последнюю из богов. Пусть это будут и не те, кто поклонялся мне, а те, кто придут за ними вслед.
Риган задумчиво смотрел ей в затылок, пытаясь понять, верит ли Дану в то, о чём говорит, или нет. Для богини она была слишком эгоистична и слишком озабочена собой. Для женщины – слишком величественна и слишком мудра.
– Я хочу, – продолжала Дану, принимая как должное его молчание, – чтобы там, на вершине Холма Начала Времён, был воздвигнут храм. Величественный, как и наше прошлое. Как и вся наша гибнущая земля. Чтобы прошли века, но люди видели этот храм и вспоминали меня – ту, что когда-то здесь жила.
Наступила тишина.
Риган чуть склонил голову в бок.
– Почему ты молчишь? – поторопила его она.
– Если