– Я люблю крутые повороты, – невнятно поведал он, шумно вдыхая. – Но это, стрелять, уже слишком. Стоило мне расслабиться на секунду, и все накрылось сраными портками. То, что произошло, должно было произойти. Рано или поздно. Но я, стрелять, до последнего рассчитывал на «поздно».
– И что теперь будет делать Одиночество? – спросил Никас.
– Вот чтоб я знал… – прима-образ раскашлялся. Потом принялась сморкаться прямо внутри противогаза. – Что-то интимно связанное с Интеллектуальным, я думаю. Главным городом Многомирья.
– Думаешь, теперь оно ворвется в него?
– Вот черт! – Альфа угодил ногой в капкан из ребер, и принялся ломать их, сопя и отхаркиваясь. – Я, – театрально выдохнул он, – не знаю об этом, хааркх, нихрена! Тьфу! – Он задышал громче, обрастая деталями. Ржавой винтовкой, цилиндрическими гранатами и венком из увядших цветов. На шее.
– Неужели кроме нас это никого не интересует, – проговорил журналист. – Ты ведь сказал, что тебя к нам на встречу послал Интеллектуальный. Кто именно тебя послал? Кто-то главный? Что он об этом думает?
Альфа подскочил на месте, лязгнув котелком. Поглядев на Никаса непроницаемыми стёклышками, он гадко засмеялся и побрел дальше по течению, разгоняя сапогами волны денег.
– Эй! – крикнул Никас. – Подожди!
Он быстро переоделся и пошел следом. Банкноты чавкали под его ногами. Железные кручи скрипели. Трубы шипели, посвистывали горючими газами. То тут, то там – всполохи. Рыжие перья огня заворачивались короткими спиралями. Поток стремился все дальше, мелея и ослабевая.
– Альфа!
Никас нагнал его.
– Ты не хочешь отвечать?
Альфа помедлил. Никасу пришлось переждать несколько смачных горловых извержений, прежде чем он услышал гулкое:
– Подожди.
– Я не…
– Просто подожди! Ты мне все уши обоссал со своим «я не агнец, я имею права знать»! Я это понял. Я понял, что от тебя не будет покоя. А теперь заткнись и наберись терпения. Айда за мной и не отставай. Здесь обитают те еще мрази.
Никас огляделся по сторонам. Посмотрел вверх, где ломанная линия ущелья была накрыта желтым небом.
– Кто они такие? – рискнул он.
– Стрелять, до чего надоел.
Оставалось только смириться и шлепать дальше, поминутно стряхивая с пяток налипшие ворохи цветастой бумаги со значимыми в материальном мире цифрами. Альфа что-то неразборчиво бормотал, зыркал на темные зевы обрезанных труб, из которых сочились тонкие струйки монет. Время от времени из них доносились странные похрюкивания и взвизги. Что-то суетливо шуршало и скрипело. Грузно ворочалось.
Со временем ленивое течение перешло в пороги. Деньги взбурлили, яростно закручиваясь, пенясь нефтью на золотых валунах. Еще дальше поток стал совсем уж бесноватым и окрасился чем-то кроваво-красным. Пришлось взбираться на отвесные кручи, передвигаясь по останкам искорёженных помостов. Впрочем, Никасу всегда удавалось найти, за что уцепиться.
– Кроваво-красное? –