Ее размышления прервала медсестра, пришедшая ставить ей капельницу, и как только она ушла, из коридора вернулась довольная Надя:
– Я когда молодая была, то в круизе по Волге плавала, – без всякого вступления начала она рассказывать своим зычным голосом. – На мне было платье выше колен…
Рита смотрела на нее и представляла, как молодая Надя, в коротеньком платьице, не скрывающем ее стройные ножки, с короткой пышной стрижкой на голове, курносая и веселая разгуливает с другими девушками по теплоходу, любуясь живописными берегами. Она замужем уже год, но сняла кольцо с пальца, чтобы не отпугивать красивых парней.
Много чего Рита узнала о жизни Нади, пока лежала под капельницей. Узнала, что в том круизе по Волге Надя, будучи замужней, крутила роман с понравившимся ей парнем, узнала, что она не очень хорошо жила всю жизнь со своим мужем и через двадцать лет супружества развелась с ним, узнала, что у нее никогда не было детей. Живет она теперь одна и любит в хорошую погоду сидеть во дворе на лавочке и болтать с соседками.
– Ко мне дед одинокий все клинья подбивает, – поделилась она. – Но я не хочу с ним связываться! Совершенно не намерена снова мужика себе на шею сажать, стирать ему, готовить, убирать за ним. Не хочу… Да и выпивает он…
Отвечать что-то Наде, разговаривать с ней было бесполезно – она все равно половину слов не слышала. Ее нужно было просто слушать. Как радио.
Надя говорила о себе до ужина. Вспомнила и детство свое и юность. В семье она была самой старшей из трех сестер. Последнюю девочку ее мать родила в сорок лет.
– Мама думала, что у нее климакс, – сидя на кровати с энтузиазмом рассказывала Надя, мотая коротенькими ножками. – Пошла к врачу, и оказалось, что никакой это не климакс, а беременность. Светка родилась, когда мне было уже пятнадцать. Я ей как вторая мама была. И всю жизнь Светка, как дочь моя. Своих-то детей у меня так и не было…
Медсестра убрала у Риты капельницу, раздала им градусники, а Надя все говорила и говорила. Невольно Рита окунулась в ее жизнь и ей нравилась эта простая, веселая, какая-то постоянно искрящаяся жизнь. И Надя ей нравилась. Несмотря на назойливую общительность и чрезмерную веселость, в ней была какая-то трогательность. Это была типичная бабка с лавки у подъезда. Говорливая, знающая все про всех, но в то же время похожая на наивного, болтливого ребенка.
После ужина, Рита, больше не желавшая внимать Наде, уткнулась в книгу, и Надя, поняв, что ее не слушают, ушла в коридор. Там она поговорила с дежурной медсестрой, а потом зашла в палату к своей знакомой, и ее не стало слышно.