– Это меня в детстве вороной звали за черные волосы и большой нос, а она же всегда как принцесса была – самая красивая из всех нас! – продолжала в ужасе причитать Белла. – Как она может считать себя некрасивой?!
– Много я об этом думала, доченька… Себя прежде всего винила, что где-то недоглядела. То ли от любви ее неудачной беды пошли, что она так озлобилась на весь мир, то ли всегда она была с червоточинкой, но любящее родительское сердце мешало эту червоточинку разглядеть. Не знаю, моя хорошая…
– Мамочка, давай я тебя от этой стервы заберу. Будешь с нами жить, нервы свои беречь.
– Белла, Белла, не говори так про мою дочь. Вы все: ты, Лена, Лиза – мои дети, и что бы вы ни сделали, что бы ни сказали, я всегда буду на вашей стороне, понимаешь? Я могу вас поругать, сделать замечание, но обижать вас никому не позволю. Тем более друг друга.
Белла с обожанием посмотрела на свою маму и нежно ее обняла.
– Я знаю, что ты Таю не можешь бросить…
Анна Аркадьевна кивнула.
– Мне ее через месяц в первый класс вести…
– Я помню, – Белла улыбнулась впервые за вечер. – Тая и вправду удивительная девочка – такая умненькая и смышлёная. Вся в тетю!
– В бабушку, – засмеялась Анна Аркадьевна.
Обе женщины замолчали. Одна из них думала о том, как у одних и тех же родителей вырастают совершенно непохожие друг на друга дети. А другая всем своим сердцем понимала, что ее некогда крепкая и такая дружная семья рушилась на глазах…
В ванной комнате, укрывшись пеной и водой, еще одна женщина из этого дома испытывала невероятное чувство стыда перед мамой и сестрой, но то ли гордость, то ли какая-то старая застоявшаяся обида не давали ей смелости признать это и попросить у всех прощения… Не было у нее невероятной силы воли уметь признавать собственные ошибки. Ей было гораздо проще объявить всем войну, даже если сражаться нужно будет против целого мира…
Через несколько дней Белла улетела. С Леной они так толком и не начали разговаривать, и все оставшееся время до отъезда одна из них предпочитала проводить на работе, а вторая – посещая старых институтских подруг. После отъезда Беллы в квартиру незамедлительно вернулся Борис Сергеевич, а с ним и его «Шипр», расческа для усов и видавший виды плащ. Гриша улетел с родителями на море, а Тая, которая ни за что не хотела больше расставаться с бабулей, зажила прежней жизнью, пока ни наступило первое сентября.
Этого дня ждали практически все дети со двора, но никто его не ждал так сильно, как Тая. Ворочаясь на своем диванчике, девочка каждую ночь представляла, как мама заплетет ей две косички с пышными бантами – прямо как на открытках, наденет школьное платье с белым накрахмаленным фартуком, нарядные туфельки, и Тая, взяв с гордостью в руки ранец, пойдет в школу… Там она обязательно подарит самый большой букет своей первой учительнице, Тая прекрасно помнила, что ее зовут Белла Аркадьевна, и ей казалось, что именно ей подходят красные гвоздики, и та,