Праздник длился до утра, все продолжали ловлю, пели, смеялись и танцевали.
Руфина кружилась с сетями, взмахами рук сгоняя в них сияющие искорки. Её светлые волосы взлетали в такт движениям, озаренные свечением уже пойманных насекомых, и вся она казалась ликующим вихрем. Младшие брат и сестра такими же белоголовыми цветками мелькали то тут, то там. Остальные деревенские были черноволосыми и смуглыми, их фигуры терялись в темноте, но на лицах то и дело вспыхивали улыбки, словно лунные серпики в высокой траве.
Наконец первые лучи солнца выбелили небо, выбившись из-за края земли, и долгая ночь Праздника ловли закончилась.
В противоположность всем другим дням с рассветом в деревне наступила тишина. Светлячки были упрятаны в темные сарайчики, чтобы их не пожгло полуденной жарой, которая придет, когда все будут спать.
Руфина, Иф и Эй лежали в своей хижине на полу, вытянув гудящие ноги. Сил шевелиться ни у кого не было, горло немного саднило от песен и криков, а в глазах до сих пор мелькали улетающие в небо зеленые и желтые огоньки. Глаза понемногу закрывались, дремота сладкой пеленой окутывала головы. Последней мыслью девушки перед тем, как окунуться в сон, было: «Выходить, чтобы попасть на ярмарку, нужно через три дня… Потому что идти нужно в Сокорье, обходя Чистое… Эх, Чистое…». Сердце потянуло тоскливо: Чистое опустело… Но сон уже сморил её.
Тем же утром в объятую сном деревню пришли козы. Осиротело мекая, они брели, ища людей. Их хозяева куда-то подевались, не подоили, не дали сладкой водицы. Умные животные помыкались-помыкались в их поисках, да и потянулись прочь от опустевших домов Чистого…
***
Следующие дни прошли для Руфины в водовороте сборов и приготовлений, она кружилась, словно игрушка на деревянной палочке, которую трясёт малыш – быстро, быстро, быстрее, ещё быстрее! Щелкай, игрушка, весели, крутись!
Большие торжища были нечастым событием, место их проведения обговаривалось заранее. В этот раз неожиданная вспышка лихорадки нарушила устоявшийся путь для жителей Длинных мхов; на Ярмарку приходили раз в год со всего Болота, даже откуда-то с гор являлись торговцы со своими необычайными товарами из металла, дерева и меха; для местных же жителей это была единственная возможность получить жизненно-важные вещи, подобные лампам на козьем жиру или посуде из глины. Денег на таких торговых сборищах было немного, в основном велся обмен всего на всё. Еда, посуда, одежда и игрушки – каждый хотел принести что-то своё и унести с собой нечто иное.
У маленького семейства Руфины были приготовлены на обмен три небольших горшка красноягоды, собранной ею самой, светлячки в сеточках, сплетенных Эй, и резные украшения, сделанные Ифом из веток и коряг: они пользовались большим успехом, будучи изготовленными изящно и выглядевшими похоже на неведомых птиц, застывших