– Как у тебя это получается?
– Однажды я решил успевать радоваться каждому приятному обстоятельству, и принимать как опыт неудачи.
– Что произошло, когда ты это решил?
– Я потерял свой бизнес. Ради него я оставил пост преподавателя в Лозаннском университете и стал со-основателем инновационной компании, но мое изобретение не завоевало рынок. Прорыва не случилось. Мы не покорили ни Европу, ни Америку.
– И что потом?
– Я открыл новый стартап и довожу до ума новое изобретение.
– Где ты нашёл силы, чтоб снова подняться?
– Внутри себя.
– Но если их нет.
– Когда выздоровеешь, я покажу, где их взять. Пока ты бы лучше хоть что-то съела. Не пренебрегай внешними источниками силы, – подмигнул Роман.
– Готова поесть мёд. Он оказался у тебя очень вкусным.
– О! Давай я тебе сделаю бутерброд: белый хлеб с маслом и мёдом.
Пятницкая неуверенно посмотрела на Климова.
– Это местная фишка. Швейцарцы так завтракают. Но и вечером будет хорошо.
– Ну, давай.
– Тебе не лучше, – покачал головой Роман.
– Нет, – согласилась Виктория.
– И бутерброд не доела.
– Очень странное сочетание. Жирное и хрупкое с вязким и сладким.
– Дело привычки. И вкуснее, если масло чуть подтаявшее.
– Поверю тебе на слово и пойду спать.
– Иди, я сейчас сделаю ромашковый чай и занесу. Странно ты звучишь. Есть риск, что завтра голос пропадёт. Не удивляйся. Это жизненный опыт и трое детей.
– Детей? – ахнула Пятницкая.
– Вспомни, сколько мне лет. Они уже взрослые. И вообще сейчас тебе пора в кровать.
– Девять вечера, самое оно. Сказку мне почитаешь? – пошутила Виктория.
– Учебник по физике.
– Там тоже много сказок с точки зрения обывателя. Писали бы их только попроще. Фотоны, к примеру, настоящие оборотни, то они ведут себя как частицы, то как световые волны.
– Ты была в школе хорошей девочкой, раз до сих пор помнишь принцип корпускулярно-волнового дуализма. Похвально.
– Да, хорошей девочкой, – задумчиво произнесла она.
– Раз ты сама это вспомнила. Поупражняйся и переведи эту теорию на образ человека. Завтра расскажешь. Хотя лучше тебе просто поспать. Но ты же всё равно не уснешь.
Вика улыбнулась и пошла наверх. Давно ей не было так уютно с кем-то. И не хотелось объяснять, что всё дело в возрасте Климова, мудрости или высоком интеллекте. Пятницкая окрестила это человечностью. Рома готов был передавать опыт без нравоучений, указать на важное, без излишних акцентов и просто приготовить вкусный чай, забывая, что он статусный человек.
Климов был прав, Пятницкая не могла уснуть. Порой она проваливалась в темную мглу из-за поднявшейся температуры, но раз за разом находила себя окружённая мыслями.
Ей было плохо и хорошо одновременно. Плохо от предательства Смолина, от измены самой себе. Она же чувствовала, что идёт