Резидент потупил взгляд. Кровь оперативно прилила к щекам. Горький стыд ни с чем ни спутаешь. Позор. Вина за весь колдовской вид. Парень выглядел, словно нашкодивший щенок. Впрочем именно так он себя и чувствовал.
А затем тонкая фигура в зелёном плаще посмотрела на Джейсона сверху вниз, одним взглядом выражая столько презрения, что маг счёл себя низким и недостойным. Все хорошие поступки внезапно испарились. Остался лишь провал во всех ипостасях.
− Что было, то было, − неожиданно сказала богиня Хель невероятно низким голосом. Она сутулилась, как всегда. – Мы здесь не ради умерших. Им уже не вернуться из Хельхейма. Сейчас куда важнее будущее.
Ледяной и огненный гиганты, сидящие по бокам стола, одновременно сплюнули. Кристаллики и языки пламени посыпались с обеих сторон. Уильямс не знал, радоваться этому или нет.
− Не нужно спешить, − по-старчески протянула богиня Фрейя, заплетая медные волосы в бесчисленные косички. – Я всё же призываю Совет ещё раз всё обдумать. Даже передумать! Мы столько усилий приложили и ради чего? Чтобы позволить магу вновь участвовать в судьбе альвов?! Сначала люди своими кострами добились того, чтобы парламентёра Мидгарда исключили из Совета, затем доккальвы устроили войну с альвами, и мы потеряли ещё одного посланника…. Неужели вы не видите закономерности, уважаемые послы? Раз маги устроили тотальное истребление альвов, они должны завершить свой путь….
− Путь ненависти? – решила принять участие в консилиуме богиня Йорд. От её слов даже трава на земле слегка почахла. – Против природы идти не позволено никому, но не стоит же ускорять дорогу в Хельхейм. Я согласна с тем, что будущее Альвхейма следует уберечь, но не этому юноше. Обратите внимание на порывы Избранного пойти против самой природы. Самой природы! Он вновь и вновь пытается отказаться от своего предназначения, своей судьбы, своей сущности…. Немыслимо. Немыслимо. Немыслимо. Непозволительное безрассудство! Безрассудство! Избранность – это то, с чем рождаются, точно так же, как с сердцем и другими органами. Нельзя отказаться от этого. Нельзя!
Повелительница земли не на шутку взбесилась. Ещё чуть-чуть и давление подскочит, как пить дать. Никакие лекарство потом не помогут успокоить саму природу. Её нефритовые длинные волосы разлетались в разные стороны, словно живые лианы по джунглям, ищущие жертву.
В груди Уильямса возникла неожиданная боль. Мышцы или всё же сердце? Тяжело одновременно знать строение собственного тела и в тот же момент не ведать вовсе. Неужели это так подействовали слова посланницы Йотунхейма.
− Мы вызвали его сюда не для того, чтобы судить, − вступила Фрейя.
Её худощавое лицо выглядело устрашающе. Однако от впалых щёк оторваться оказалось сложно. И это несмотря на то, что под багряной тальмой не наблюдалось никакой другой одежды, кроме золотого ожерелья. Страх приковывал к богине