Оказалось, что как только они с Бармас остались в лаборатории наедине, Юля подскочила к ней и, со всего размаху «заехала» ей своей нелегкой рукой по правой щеке. «Заехать» ей по левой она не успела, так как Марья Михайловна вылетела в коридор. При этом Бармас в голову пришла мысль, что нет худа без добра – можно использовать это нападение в своих коварных целях, разумеется осуществить такое можно только при свидетелях. Однако Юля на провокацию эту не поддалась, не смотря на все старания Марьи Михайловны. Потенциальные свидетели опять стали расходиться по своим «каморкам» . – От жулики! – сказал хихикая Стасик. Туркина, так та вообще расхохоталась: Юля отлупила Марью Михайловну! – заключила она. «Посмитный» тихонько сказал Елене Григорьевне Кардек и Вере Николаевне Любченко: – Жиды подрались! Собеседницы понимающе улыбнулись.
Марья Михайловна Бармас потерпела очередное фиаско. Но и Юля ничего от этого всего не выиграла; ведь ей теперь, дабы доказывать свою невиновность, приходилось «по настоящему» определять серу в чугунах. На какое-то время скандалы утихли. Со стороны все выглядело так, будто ничего не случилось. Догадываюсь, что это происшествие все же докатилось до ушей Главного металлурга, так как Пелех по-прежнему оставался на своем месте, а Юля на своем, без какого-либо карьерного роста.
Надо отметить, что кроме врагов, типа Юли, у Марьи Михайловны были и приятельницы. Это прежде всего, сотрудница техники безопасности и промышленной санитарии, обладательница огромного зоба, Соня Семеновна Лихтенштуль. Они когда-то вместе заканчивали химический факультет университета. А зоб у Сони Семеновны был результатом неправильного обмена веществ, приобретенного в свою очередь от повышенной радиации. Ведь она, по рассказам Бармас, занималась в послевоенные годы обогащением урана где-то на Севере. Она была примерно того же возраста, что и Марья Михайловна. Навещала Соня Семеновна свою приятельницу не часто, в основном, что бы пообедать вместе, так как в лаборатории можно было приготовить свежий обед или разогреть то, что было принесено из дому. Соня Семеновна была женщина далеко не худая и на фоне Марьи Михайловны смотрелась, как дирижабль . К тому же огромный, как у пеликана зоб способствовал этому. Наличие этого «отклонения» отражалось так же и на ее голосе, всегда доносившегося глубоко изнутри, как у чревовещательницы. Стасик Кушиль частенько подражал ее манере разговора: – Марья Михайловна, Вы не хотите кушать сосиски, моя Альма не хочет( Альма – любимая собачка Сони Семеновны)?
Еще одна приятельница Бармас – Шурочка не давала ей скучать. Шурочка когда-то раньше работала здесь же в химической лаборатории лаборантом вместе с Марьей Михайловной. Когда она ушла на пенсию , вместо нее и была принята на работу Юля, но почему-то не лаборанткой, а инженером – химиком. У детей