Я посмотрела на пасмурное небо, которое всю жизнь сопровождало меня, окружало весь мой город и все мои воспоминания. И только сейчас я поняла, что в нём больше не осталось никаких других оттенков, кроме этого серого цвета, который выводит меня из себя, который стал единственным цветом, что я вижу. Это небо тоже мертвое, как и все мы, те, которые больше не видят смысла жить дальше, потому что болезнь пожирает нас изнутри, сокрушая всех нас, убивая. Этот серый цвет станет для меня единственным оттенком, который я запомню, потому что я знаю, что больше жить я не хочу.
И тогда, шагая по мокрому асфальту, такому же серому, что и небо, я стала вспоминать тот день, когда начался этот проклятый кашель…
Это было двадцать восьмого сентября прошлого года, когда я и мои ровесники, глупые и высокомерные семиклассники, поехали на выезд с ночевкой в соседний городок Юкиярви. Там были дети и постарше, и они старались держаться подальше от нас, так что мы были неким подобием изгоя этого веселья. И тогда, ночью на улице, мы танцевали, шутили по-взрослому, оскорбляли друг друга, обсуждали и задирали тех, кто не пришёл…В общем, делали все то, что и обычные дети нашего возраста. Среди тех, кто не пришел, оказалась и моя лучшая подруга Дакота. Её оскорбляли меньше всех. Не потому, что она была идеалом каждого из нас, напротив, её все боялись. Девочка, с которой дружить мне оставалось совсем недолго, девочка, чья страсть была только к власти над людьми. Она не любила шумные компании, но у неё было значительное окружение. Она была не из тех девочек, которые просто задирают других, считая себя королевами красоты и моды. Дакота задирала всех, потому что ненавидела себя, хотя, тогда я этого ещё не понимала. Да, соглашусь, она была довольно умным человеком, в чём я ей очень завидовала. Она знала столько, что её можно было слушать часами, но она стеснялась и злилась, если кто-то знал то, чего не знает она, потому что она не терпит, чтобы кто-то был лучше её. Поэтому её окружение я называю «низкими и жалкими». Это те люди, которые привыкли казаться глупыми, неспособными на что-либо, кроме как глупостей, но и они вместе были тем, без чего Дакота не могла удовлетворить своё желание быть первой и главной, быть выше всех. И да, я была одной из «низких и жалких», потому что мне тоже хотелось быть такой же, как она.
После такой вечеринки не удивительно, что я начала кашлять. Хотя я и была очень усталая, в школу мне нужно было прийти. Я быстро одела школьную форму, накинула пальто и шарф, прихватила портфель и побежала туда. Хотя я и не опаздывала, мне очень хотелось сообщить Дакоте новости и сплетни о ребятах, которые я узнала вчера, в особенности то, что я начала кашлять.
Около кабинета я и встретила Дакоту, игравшую в «Тетрис». Я специально прибеднилась, начала громче и чаще кашлять, чтобы на меня обратили внимание.
– Кашляешь? Вы что, на улице танцевали?
– Тебе тоже привет. Да, а как же без этого.
Больше она мне ничего не вякнула. Она всё также не отрывалась от своей игрушки.
– Я надеюсь, что это бронхит, – снова попыталась обратить на