Бабушка ничего не ответила. Она только обняла меня и заплакала.
– Прости меня пожалуйста, – выплакала она, – И прости, что ударила… И так переживала…
Она ещё крепче прижала меня к себе. От объятий меня начало тошнить, хотя на этот раз меня тошнило от самой себя. И в самом деле, нужно было хоть записку оставить, что я ухожу…Эти люди что-то вроде «заботятся обо мне», во что с трудом верилось.
Глава 4.
Ночью я никак не могла заснуть. Что-то мучало меня вот уже несколько часов. Мысли… То, от чего я никак не могу избавиться. Это мука – всегда о чём-то думать. Мои мысли казнили меня изнутри, пожирая мой мозг…И я никак не могу от них избавиться…
Я лежала с открытыми глазами и вспоминала самые глупые моменты своей жизни.
Я опять вспомнила Дакоту, которая последние полгода не давала мне покоя. Я вспомнила, как мы снова пытались подружиться.
Наверное, тогда мне казалось, что Дакота поняла, как это глупо смеяться над человеком из-за его болезни, что это низко придумывать разные сплетни о своём лучшем друге ради своего же авторитета в классе. Когда я всё реже стала посещать школу, она однажды написала мне, будто хочет встретиться. Некоторое время я переносила встречу, но в феврале у неё был день рождения. Тогда я всё же решила испытать судьбу. Дакота жила не очень близко ко мне, пришлось сесть на трамвай. Там я присела у окна и начала смотреть на пустые улицы. Пустые не потому, что там не было людей; потому что в них не было ничего особенного. Одни лишь дома и дороги, по которым ходят люди в масках, да и те мёртвые…
Когда я доехала к Дакоте, там уже меня поджидала команда «низких и жалких», чему я ни капли не удивилась. Сначала они начали обсуждать недавние события в школе, сидя за «шведским столом» в квартире у Дакоты. Я как всегда была в стороне, хотя местами тоже вливалась в тему. Меня заинтересовала её квартира. Она была далеко не бедная: красивые потолки, белые обои под голубую мебель, и каждая комната отличалась от другой забавным и необычным интерьером. Например, комната Дакоты больше напоминала библиотеку, а кухня – целую лабораторию! А потом начались игры, и, как ни странно, козлом отпущения выбрали меня. Мне завязали глаза, раскрутили и затем они разошлись в круг. По идеи, я должна была дотрагиваться до людей и узнавать, кто есть кто.
Как только голова перестала кружиться, я начала идти вперед. Всё было чёрным, ткань была плотной. Я услышала, как кто-то смеётся слева от меня. Это был смех Катарины. Я пошла на него, чтобы сразу отгадать человека и дальше искать остальных. Как только я пошла в её сторону, кто-то подставил мне подножку, и я больно упала, ударившись головой об угол стола. Мне было очень больно,