– Значить так, – Кучер снизошёл на милость, вернее, потух, – берём свои вещички и – в кубрик третьего взвода. – Свороб, проводи.
Свороб, как оказалось, по команде «разойдись» не исчез с остальными солдатами роты, а всё это время был рядом и чего-то ждал. Плац опустел. Часть, ограниченная только лишь светом в окнах модуля и освещением плаца, вымерла.
Грибок, стоявший в трёх метрах от плаца, приютил под своей крышей одинокую тень солдата, который иногда проявлял себя возгласом: «Стой, кто идёт?!»
– Свои. – Этот ответ был словно ответным словом на пароль, который требовалось произнести, чтобы выйти из темноты на линию границы освещения.
– Проходи, – проговаривал он, когда входящий на плац проходил больше половины пути до крыльца модуля.
Дверь модуля была полуторной, со вставными стёклами, но тусклость коридорных светильников не могла побороть яркости освещения плаца.
Свороб, словно извиняясь, оглядывался на нас и шёл походкой человека, который недавно обжёг пятки – они уже стали заживать, но боль под коростой продолжала напоминать о себе при каждом шаге.
Коридор – он же взлётка, был не шире двух метров. Если двигаться в колонну по два, то встречному придётся расходиться в пол оборота, прижавшись к стенке. Множество закрытых дверей пугало своей неизвестностью. Слева, сразу возле входа – маленькая комната дежурного по части, которая отделена от взлётки небольшой витриной, вставленной в стену коридора. Для особо несообразительных на ней так и написано «ДЕЖУРНЫЙ ПО ЧАСТИ».
Далее по ходу, слева – дверь в медкабинет и оружейная комната, которая защищена железной дверью, сваренной из прутьев нетолстой арматуры. Ушко для замка было пусто, что натолкнуло на мысль, что секунды здесь всё же считают. Сразу возле этой незапертой двери – пьедестал и тумбочка дневального, который с недовольным видом смотрит на сапоги вошедших в расположение части.
Прямо перед дневальным – дверь в просторный зал, если можно так сказать, внушительно просторная, по сравнению с остальными – Ленинская комната. Далее были двери в другие помещения, которые в будущем нам следовало ещё изучить.
Кубрик третьего взвода был третьим с конца, слева по коридору. В нём стояли два ряда кроватей: левый – двухъярусный, а правый – одноярусный, и только одна кровать была расположена вдоль стены и создавала некий пятачок возле выхода из кубрика. Над кроватью была устроена импровизированная вешалка, которая приняла на себя некое обмундирование офицера в чине старшего лейтенанта. Памятуя, что я теперь отношусь к третьему взводу, было не трудно догадаться,