Перед этим модулем располагался маленький бетонный пятачок размером не более чем пятнадцать на двадцать, а в трёх метрах от него по ходу нашего движения стоял караульный грибок. Одинокий дневальный, вооружённый штык ножом и автоматом, с надеждой оглядывал подступы, стараясь высмотреть врага, чтобы не подпустить его к этому бетонному пятачку.
Небольшое трёхступенчатое крыльцо приглашало вовнутрь. С правого боку от большой двухстворчатой стеклянной двери на стене висела табличка «Штаб войсковой части п/п 15831».
Построив нас в две шеренги на этом маленьком плацике, капитан углубился в модуль. Через неширокую из гранитного отсева дорожку располагался хозяйственный пустырь со столбами и перекладинами, которые соединяли меж собой бельевые верёвки. Сразу за ним находился автопарк. Сквозь его колючую проволоку можно было видеть границы других автопарков, содержавших настолько разную технику, что перечислить её враз не представляется возможным. Размеренное копошение озабоченных солдатиков, облачённых в бушлаты не первой носки, ковырявших тела всамделишных боевых машин, пугливо наталкивало на то, что рядом и вправду война – пушки крохотных танков, худые стволы тучных БТРов, худощавых БМП, веточки курсовых пулемётиков БРД пугали своим грозным молчанием.
Вообще, глядя на этот огромный, разделённый ключей проволокой автопарк, вдруг показалось, что, пробегая из озорства за опущенным на сцене клуба экраном, я нечаянно прикоснулся к нему и провалился в это невсамделишное бытие, которое высветил кинопроектор, стараясь показать новости армейских будней перед тем как начать цветное кино. Ещё вчера – мирно плачущая Литва, а сейчас – горы, лунный пейзаж и это изобилие орудий, вздёрнувших свои стволы в небо.
Там – на аэродроме, на плацу полчка и в клубе полтинника, когда нас ещё не распределили, ощущать себя вещью не приходилось – судьба была не определена, а чувства заморожены, но сейчас!? Мы стояли, как на витрине, и не просто стояли, а были буквально раздеваемы донага. Каждый солдат, каждый сержант, каждый прапорщик смотрели на нас как на некое приспособление, которое следует срочно применить, испытать и, разочаровавшись, за ненадобностью отбросить.
Одни лишь офицеры, не выказывая эмоционального интереса, проходили мимо, словно никого и ничего не замечая. Мы же стояли, как пятнадцать оловянных солдатиков, которым бояться нечего! а если и есть, то тому, кто сможет нарушить этот единый строй, наши отвердевшие сердца дадут действительный отпор!!!
… – Мужики, давайте договоримся. – Димка Смирнов собрал нас возле себя, чтобы сказать самое сокровенное, что болело и маяло каждого. – «К бою!» не падаем ни при каких обстоятельствах! Договорились!?!
– Да, мужики! Давайте вести себя как мужики! – подтвердил свои намерения Серёга Целуйко.
– Ну да…, – подтвердил каждый.
– Что молчишь? – Димка обратился ко мне.
По сути, Первых из наших было только трое: я, Димка