А между тем это именно нечто подобное и дало бы в руки народа вполне полноценную возможность более чем ответственно прицениться буквально ко всему, что, так или иначе, более чем простецки существует в этом до чего исключительно разноликом мире.
Нет, вместо этого они столь незатейливо тавтологически вторили всем тем вкривь и вкось весьма многотрудно и надменно надуманным многослойным, словно тот еще слоенный пирог философским суждениям.
И ведь нисколько не было в них абсолютно и близко никакой более чем конкретной увязки со всею той простой, и вязкой промозгло собственнической общественной российской действительностью.
Да и вообще мировоззрение многих старорежимных либералов было сплошь упадническим и полулогичным, в нем подчас преобладали голые эмоции, а они между тем зачастую истинный враг всякого одетого в житейское платье здравого смысла.
105
Все, то по их сколь безапелляционному и беззастенчивому рассуждению более чем нечестивое общественное недобро в самом уж своем корне всегдашне ведь заключалось в одной лишь той извечной русской лени, а это между тем сущая ерунда, поскольку все дело было в том самом отчаянно кривобоко ленивом и бестолковом руководстве.
Ну а также и явном столь многозначительном же отсутствии всякой здравой головы на ее самой матушкой природой, от века еще сколь неизменно положенном месте.
И это именно лень интеллектуальная в ее самом доподлинном сочетании с умением столь ведь много, красочно, а порой и до чего неуемно книжно цветасто глаголить, и есть истинная беда, в том числе и современной интеллигентной России.
При этом наблюдается и тот бескрайне самозабвенный экстремизм с элементами столь немыслимо и беспардонно уж донельзя так во всем разрушительными по отношению, ко всему тому реально ведь вполне осмысленно существующему в этом сложном и все более и более значительно усложняющемся мире.
106
Умопомрачительное желание разрушения буквально всего и вся, а также и наделение всей окружающей действительности всеми теми столь исключительно немыслимыми пороками есть самое явное порождение вездесущей внешней тьмы, столь неизменно страстно стремившейся сокрушить Российскую империю именно изнутри, весьма ловко используя все те изрядно в ней веками поднакопившиеся нравственные и сословные противоречия.
Чаадаев и иже с ними беспрестанно слушали враждебную болтовню витийствующих чужеземцев и принимали все их речи за чистую монету, думая при этом, что те и впрямь действительно искренне фыркают, объявляя весь российский быт донельзя примитивным и совершенно умственно-отсталым.
Ну, а на самом деле, они лишь разве что попросту отрабатывали свой хлеб,