Уже тогда, до ее сна, начинались массовые заболевания животных. Но Злата понимала: они болеют потому, что хотят остановить людей в их беспощадной жестокости к ним, дорогим, любящим человека несмотря ни на что животным, прекратить эти жесточайшие убийства.
Растения тоже начали болеть от чрезмерного насыщения их химикатами – они совсем не просили той ядовитой подпитки в виде удобрений…
Значит, все это – правда…
Значит, животные все вымерли, а растения взбунтовались…
И лекарство от ее болезни все-таки нашли…
И с цветущим садом не получилось…
…И с радугой – тем более…
Лучше бы ее не будили!!!
– Эй, проснись и вставай! – услышала Злата голос из-за двери. Между прочим, женский! Хоть и тусклый да пыльный, что бетон вокруг. Наверное, он, бетон, заразный…
– А, вижу, что проснулась и стоишь! – перед Златой предстало бледное видение: сероватые тусклые волосы, бледно-серое личико со стертыми чертами и неясными глазами.
Да, не Мадонна.
– Ты кто, чудо? – удивленная донельзя Злата наклонила голову вбок, разглядывая сие бледное видение: может, от изменения системы координат и пропорции ее лица изменятся. Нет, все так же тускло и бесцветно…
– И зачем ты натянула этот белый халат? Ты думаешь, он тебя украшает? Иди – позагорай и одень, например, салатовый костюмчик. Ладно, разрешаю розовый, – махнула рукой Злата: какая она сегодня великодушная! Какая она сегодня щедрая на советы! Вон даже чинушка от нее драпанул – указулечки дописывать, а то еще не все запретил! Не все отменил!
А Злата ему пару идеек подкинула. Главная: нельзя чинушек за нос дергать! Ну, и остальные – так, по мелочи: нельзя разговаривать с чиновниками, нельзя ничего спрашивать у чиновников, нельзя задавать вопросы о намерениях чиновников… О, нельзя наступать на чиновников… И еще много всякого бреда, который у них там в их бошках чинушечьих водится…
Чудо бледное и тусклое улыбнулось и вновь заговорило человеческим, в смысле, женским голосом, тоже таким же бледным и тусклым, будто все радости мира закрывшим для себя:
– Во-первых, я – не чудо, я – Дина. Во-вторых, все цвета природы запрещены указом тридцать пять лет назад. Мне еще повезло, что белый можно – я ведь ваша няня. В смысле, медсестра.
– И в-последних, наша няня, в смысле, сестра, признавайся, ты специально выводила эту потрясающую серую бледность на лице? Иль кто помог? Уж не чинушки ли? Они, я погляжу, на это и еще уй, как на многое, способны… – Злата с удовольствием разглядывала блеклое чудо по имени Дина: все ж таки сорок лет человечинок не видала. Хотя они, эти сорок лет, промелькнули, как сорок секунд. Даже без снов. К сожалению. А то бы было что рассказать на досуге… Хотя какой уж тут досуг: две клеточки, вырежут, зашьют… Опыты над белыми мышами отдыхают…
– Загар запретили еще сорок лет назад! Из-за повышенной солнечной радиации! Солнце – вред! Природа – вред! Воздух заразен! На улицу