– Не сопротивляться… не бороться…
Немного посидев на месте, она поднялась со стула и стала собираться. Ей казалось, будто бабушка пыталась с ней общаться через часы и призывала её навестить. Недолго думая, девушка поспешила к ней.
Она надела на себя красивое платье, накинула пальто, взяла в руки букет пожухлых пионов, свечу и отправилась туда, куда велело её сердце. Это было местное кладбище, которое располагалось на окраине посёлка, рядом с лесом. Там было тихо и спокойно. Приближался день всех усопших, и могилы уже стали потихоньку украшать свечами. Мистические огоньки мигали и придавали сказочности не очень сказочному месту. Они делали кладбище чуточку уютней от света праведного огня.
Ульрике добралась до места. Она присела рядом с могилой своей бабушки и возложила букет пионов к изголовью могильной плиты. Стряхнула с неё осенние листики и зажгла свечу. Как же ей хотелось, чтобы бабушка услышала её мысли, слова и чувства, потому что ей было грустно и одиноко сейчас.
– Дорогая бабушка… если бы ты знала, как мне плохо… – произнесла шёпотом Ульрике, и из глаз полились слёзы. – Я больше так не могу… я хочу умереть…
Девушка закрыла на мгновенье глаза и представила свою смерть. Свои похороны. Она видела себя лежащую в гробу и как на кладбище следом за гробом шли бы люди, одетые во всё чёрное. Они были бы подавлены её смертью и молчали. А она тем временем красиво лежала бы в гробу в подвенечном платье, вся усыпанная цветами. Потом, когда похоронная процессия приблизилась бы к вырытой могиле, они припали бы к гробу и слёзно стали бы прощаться с ней. Ульрике представляла, как бы они плакали над её бездыханным телом. Может, даже Эрик приехал бы на похороны и понял, каким же он был безответственным, что разбил её сердце и свёл любящую девушку в могилу. И он корил бы себя за это. Просил бы у бездыханной Ульрике прощения. Но она больше не слышала его. Ей было бы всё равно. А может, он не приехал бы прощаться с ней и остался предателем до конца. После долгого прощания с ней гробовщики попросили бы всех отойти от гроба и накрыли его сверху тяжёлой крышкой. Медленно стали бы они опускать гроб с Ульрике туда… в холодную глубокую яму.
Ульрике в этот момент произнесла про себя:
– Никакого сожаления… Жизнь прожита не зря. Ведь я пожертвовала ею ради любви. Никакого сожаления… Эта меланхолия лелеет меня. Тишина и темнота сладостны мне. Жаль, только тебя сейчас здесь нет. А остальных мне никого не жалко. Ни родных, ни близких. Мне хорошо быть поглощённой землёй. Каждый проходит этот путь в одиночку…
И она представляла, как люди бросали бы на её гроб горсти земли.
– Тук. Тук. Этот стук убаюкивает меня. Он напоминает капли дождя по окну. Тук. Тук. Я засыпаю… Прощайте…
Ульрике