– Приказываю все делать тихо и спокойно. Расходитесь по купе, человек по десять, женщины с детьми отдельно, мужчины отдельно. Вот этот товарищ вам все объяснит позже.
– Подонок…– услышал он тихое проклятье от одной из женщин. Подонок? Он ещё ничего не сделал, никого не убил, не ударил…Предал? Неизвестно, может, он сможет убедить террористов не проливать лишнюю кровь. Вовка жестом пригласил его в каморку проводников. Ага, микрофон, чтобы все слышали его речь.
– Ну, давай, красноречивый.
– Товарищи… Господа… Меня заставили, поймите…
– Не плачься, как девица перед первой брачной ночью, – шепнул Вовка. Саня посмотрел на него, и ему показалось, что во всей этой буффонаде он самый нелепый.
– Итак, террористы обещают не причинить никому вреда. На ближайшей станции женщины и дети могут быть свободны. Прошу сохранять спокойствие, призываю к вашему разуму…
– Оратор, – Вовка отключил микрофон, – тебе бы в партийные лидеры, Жириновский с Зюгановым в одном флаконе.
Саня подавленно молчал. Неужели я трус, эта мысль всё настойчивей окутывала его гадливым и липким объятием. Как я сейчас посмотрю Борису в глаза? Трус, трус, мог бы и не соглашаться, другого бы нашли.
– Ну, оратор, иди к себе и сиди тихо. Можешь своему проповеднику кляп достать, а наручники, надеюсь, пилить не будете. Имей в виду, тут кругом одни бабы да ребятки, вот как раз для тебя, сопливого интеллигента.
Саня заскрежетал зубами от бессилия. Он пошел по вагону как сквозь строй. Десятки глаз смотрели на него с презрением и ненавистью. Он не поднимал глаз, но, он был уверен, что самое страшное предстояло в купе, где униженно скрючился Борис. Что хуже – физическое страдание или нравственное?
– Саша! Саша! – почудился ему сдавленный шепот. И снова: – Саша, остановись, мы здесь. – Он поднял глаза и увидел…Аню. Она была бледной, с синими кругами под глазами, с растрепанными вороными волосами, за которые он когда-то звал её «чёрной лошадкой».
– Аня? Как?
Но она молчала. Её стали пропускать, и вот он увидел заплаканное лицо своей дочери Маши.
– Разве вы не в Москве?
– Мы приезжали ненадолго. Странная встреча, да ещё при таких обстоятельствах…
– Да… Обстоятельства не самые лучшие, – он обернулся к Вовке, – это моя бывшая жена и дочь.
– Понял. Ну что ж… Алексей, тут обстоятельства выплыли, – закричал он в рацию, – наш успокоитель встретил бывшую супружницу с дочерью. Что с ними теперь делать, воссоединить? – и, немного помедлив, кивнул Сане. – Добро, иди, немного поспи, через пару часов станция.
Они зашли в купе и закрыли дверь. Другие купе закрывать было запрещено.
– Саша, развяжи ему хотя бы ноги.
– Борис Маркович, простите меня, я понимаю, что вы пострадали