– Может быть так, но что если взойдя на трон, кто-то из них решит, что мы должны подчиниться, а не нам? И ведь мы не сможем ничего сделать, нам придется повиноваться!
Слова Милинтики звучали почти-что абсурдно, однако почему-то, они все же улеглись на душе у юноши, как нечто вполне возможное!
– Идем дальше. Его младшая дочь Тепин, не выданная замуж, а значит считающаяся как член рода. Тебе стоит говорить о том что ни одна женщина еще не становилась Тлатоани? Думаю нет. К тому-же, кроме красоты, никаких качеств у нее нет! – вся его речь сопровождалась активными жестами, и иногда казалось что некоторые факты он отметал, а некоторые резал на корню – Про многочисленных и очень дальних родственников нет смысла даже упоминать, ибо они не заявят свои права, и не приедут сюда, поэтому я перехожу к главному. К тебе. Ты указан в завещании как наследник всего имущего!
– Титул тлатоани не имущество! Его нельзя передать как деньги или украшения!
– Согласен, но передача имущества в твои руки является актом доверия. Если твой дядя посчитал что тебе можно доверить деньги и украшения, то он мог считать, что ты способен владеть и троном! Ты находился подле него с тех пор как попал сюда. Все знают о том что он заменил тебе отца. Думаешь ты просто так находился на многочисленных советах по делам союза? К чему по-твоему тогда были эти разговоры в саду, о которых он мне рассказывал?
– Только не говорите что он делал это специально!
– Я не говорю, я просто кричу тебе об этом! – он перевел дух, а затем приступил к самой сути – То что совет попросил тебя отойти в сторону не значит что ты должен послушно выполнить приказ! Твои названные братья приезжают завтра, и в тот момент когда ты расскажешь им обо всем, я хочу быть уверен в том что ты скажешь!
Закончив разговор, Милинтика кивнул, поклонился, и размеренным шагом отправился восвояси. А вот Чимолли, как и раньше, остался стоять на месте, глупо уставив взор на трон. Вот только думал он уже не о нем…
Просыпаться было нелегко. Отчасти из-за того что спал юноша не очень много, всего несколько часов, тогда как все остальное время заняли раздумья. Вчерашний разговор с Милинтикой плохо сказался на нем, и в душе его завязалась нелегкая борьба. Все эти годы что он находился здесь, он знал что пустующее место должны были занять братья, во всяком случае один из них, но точно не он. Они готовились к этому, учились и даже сами иногда принимали важные решения, с дозволения отца.
Однако теперь оказалось что он был тем, кто мог унаследовать все. Конечно, законы были на его стороне, ведь усыновленный ребенок, коим и был после смерти родителей Чимолли, считался родным. Однако где-то, в чьей-то голове без всякого сомнения могли зародится мысли, отвергающие это. И от этого было неспокойно.
Наконец настало утро. То самое утро, когда в город должны были вернуться Нуатль и Чикахуа. А значит нужно было вставать, и готовиться к встрече. К счастью, слуга уже стоял под дверью, готовый помочь.
Для начала юноша умылся.