– Ну-ну!.. Смотри! Поздно будет!
– Ничего. Переживём…
Андрей с прищуром оглядывал её тоненькую фигуру, пристально смотрел в синие бесстрашные глаза.
– Никуда не денешься! – снова ухмылялся он. – Долго так не протянешь! Это при живых родителях могла привередничать! А одна – не очень!
– А я не одна.
– Ой, ли!
– Я – не одна! – вскрикивала по-детски звонко Алёна. – Он скоро приедет!
– Гос-споди! Кто?
– Сам увидишь!..
И опять ночью нехорошо хохотал где-то сыч.
Опять горько плакала в постели никому не нужная, написанная мною с натуры, Алёнка.
И я, оторвавшись от клавиш компьютерной панели, подходил к тёмному окну и не знал, чем помочь одинокой девчонке…
Написать о том, что кто-то в самом деле приехал к Алёне, было бы банальной неправдой – у девушки во всём свете не было никого. Никого!
А оставить её так, как есть, я не мог. Никак! Я обязан был заронить в её душу надежду, вселить веру в любовь.
Наконец, кровь из носу, я должен был навсегда отвадить от неё самонадеянного нелюбимого хама Андрея… Должен был!..
Вот почему, когда утром истерично кричали домашние гуси, подошедший к калитке знакомого нам двора Андрей Кулинин замер, оторопел – сад Алёны был весь аккуратно подстрижен и подбелен; сама Алёна, бегая по саду, недоумённо смеялась, а у меня, от написанного, из носа пошла кровь»…
АГЛАЯ
«Всякий раз, когда туман воскресной ночи перетекал в тяжёлый понедельник, голые придорожные кусты и деревья видели одну и ту же картину – изболевшаяся мать провожает своего маленького сына на станцию.
– Хоть бы та тоненькая женщина ехала этим же поездом! – с надеждой говорила мать. – Ты к ней уже привык, и тебе не будет так скучно…
Тоненькая женщина, о которой шёл разговор, любила молодого начальника местной станции и часто приезжала к нему на воскресенье. А в городе у неё был муж и…какая-никакая семья.
Женщину звали Аглая. Она была человеком наивным и думала, что в селе никто о её любви не знает…
Она ни разу не обманула надежд матери мальчика.
– Ах! – искренне радовалась она, встречая мать и сына на станционном перроне. -
Я так рада! А то ведь, знаете, подругу, которая меня всегда провожает, я отпустила, а других знакомых у меня здесь нет.
– И мы радые! – отвечала ей мудрая мать мальчика и кивала головой в росистом платочке на
сына. – Мне спокойнее, когда он едет в город с вами. А что подругу отпустили, то и правильно сделали – скоро ж и на работу надо вставать!
После этого к ним смело подходил молодой начальник станции.
– А вот и старые знакомые! – бодро возглашал он на весь озябший перрон. И смотрел на Аглаю, не прячась. – Как погостили?
– C-пасибо… хорошо! – бледно улыбалась тоненькая Аглая. – А вы всё ещё здесь служите? – притворялась она, не вынимая своей ладони из его… И тоже смотрела нежно-прощально.
Потом из тумана подкатывал, лязгая вагонами, поезд.