– Бабушка, ты гоняешься за тенями, – снисходительно улыбнулся Нерон, но в следующий миг ему пришлось уклоняться от бабкиной трости, нацеленной ему прямо в лоб.
– Не глупи, мальчишка! Император уже начинает видеть в вас не наследников, а угрозу. И чем громче будут звучать ваши имена, тем хуже все для вас обернется. Держитесь в тени, пусть слава достанется другим. Сейчас преемники – вы, но есть и иные претенденты, а если мой сын увидит в вас серьезную угрозу, то ничто не помешает ему сместить вас. Ваши устремления должны быть направлены не на путь, а на цель: наследование трона. И спрячьте свою гордость подальше! Помните, это из-за нее Цезарь так плохо кончил. А я вовсе не желаю увидеть еще одного члена семьи на ступенях сената, исколотого стилусами.
У Нерона уже был готов ответ, но его опередил Друз:
– Да нам уже и не выпадет шанс прославиться! Война в Африке закончилась, и Нерона ждет такая же скучная гарнизонная жизнь, как у меня. О нас не будет ни слуху ни духу, хотим мы этого или нет.
– Смотрите же. А то не хватало только, чтобы мой сын убил моих внуков. Мы все-таки не персонажи какой-нибудь эллинской трагедии, наша семья принадлежит роду Юлиев, и наше предназначение – править миром!
Постепенно разговор перешел на более обыденные темы, но, как я заметила, Агриппина не участвовала в нем, а с нахмуренным лбом обдумывала какую-то проблему. В те годы меня ничуть не интересовал ее внутренний монолог, но было понятно, что она прикидывает, как стать следующей Ливией – хозяйкой собственной жизни, которую обожает и боится вся империя. Раздобыть супруга с благородными предками, родить ребенка, удалить всех претендентов, опережающих его в очереди на трон… В конце концов, лучше контролировать императора, чем стараться его пережить. Мой взгляд затем остановился на безмятежной, улыбчивой Друзилле, и в голову пришла одна мысль, заставившая меня обернуться к Калигуле. Он сидел в углу без движения, только пальцы выбивали какой-то ритм на коленях – похоже, он тоже о чем-то думал.
– А ты станешь трибуном? – тихо спросила я; брат посмотрел на меня недоуменно, и я пожала плечами. – Тебе же тринадцать лет. Скоро ты наденешь тогу вирилис, так ведь? И потом получишь пост в легионе, как Нерон и Друз.
Калигула поджал губы, и его пальцы замерли на секунду.
– Слушай, что говорит наша прабабка. Она умный человек. Умеет выживать. Я буду делать то, что от меня требуется, но не более того. Пусть Нерон и Друз стяжают всю славу. Если надо будет надеть тогу вирилис, я надену. И если отправят служить в легионе, поеду служить. Но делать все это я буду без излишнего рвения, чтобы никого не злить и не провоцировать. А если же тога вирилис найдет меня не сразу, то я буду только рад и не стану за ней охотиться. Мой статус ребенка – наилучшая защита от интриг на сегодняшний день, и я это ценю.
Поскольку пальцы Калигулы снова забарабанили по коленям, я, осмысливая услышанное, повернулась к остальным членам семьи. Теперь меня занимали