Обвинять Одноглазого в мухлеже никто не стал. Гоблин, устроившийся прямо на соседнем столе, напомнил Эльмо:
– Ты ведь сам сдавал.
– Ну да, тут не поспоришь.
Одноглазый частенько мухлевал. В простой игре, вроде тонка, это сложно, но ему не мешало. Такой уж он человек.
– Везет в картах, не везет в любви, – сказал он непонятно к чему.
– Я бы на твоем месте нанял телохранителей. Женщины двери будут вышибать, лишь бы до тебя добраться.
Гоблиновы шпильки обычно выводили Одноглазого из себя. Мы насторожились, но Одноглазый только ухмыльнулся и сказал Маслу:
– Сдавай, неудачник. И пусть твоя рука будет так же добра ко мне, как и рука Эльмо!
Гоблин отпустил шуточку о том, что госпожа Рука – единственная дама, с которой Одноглазый имел успех. Одноглазый по-прежнему не обращал на него внимания.
Я даже забеспокоился.
Масло сдал так, что лучше не стало.
– Вы замечали, что мы, где бы ни оказались, встречаем странные обычаи? – спросил Одноглазый.
Эльмо буравил свои карты взглядом и кряхтел. Масло по-всякому перебирал доставшуюся ему пятерку, значит рука у него настолько плоха, что для него самого от нее нет проку. Одноглазый даже не пискнул – все лыбился. Вот-вот должно было свершиться доселе невиданное: две его победы подряд.
Все повернулись к Гоблину. Тот произнес:
– Масло сдавал.
– Да он карты зачаровал! – прокомментировал кто-то из зрителей.
Одноглазый пропустил реплику мимо ушей:
– А самый странный обычай таков: потеряв невинность, девушка обязана удалять все волосы на теле.
– Большего бреда не слышал! – буркнул Масло. – Мы здесь три месяца, а я еще ни одной бритой бабы не встречал!
Все замерли, в том числе сгребавший выигрыш Одноглазый.
– Чего вылупились? – спросил Масло.
Этот человек снова и снова нас удивлял. Остальные время от времени тратили монетку, чтобы покувыркаться с профессиональной ублажительницей. Обычно такие дела не обсуждались, но я мог подтвердить, что ни у одной местной женщины не видел ни волоска ниже шеи.
– Вот те на! – воскликнул Эльмо. – А я-то думал, что это только мне везет на бритых.
– Я думал, они бреются, чтобы вошек не подцепить, – сказал я.
– Не-а. Это у них религия такая чудна́я.
– Катахрезис, – пробормотал Гоблин.
Одноглазый помрачнел.
Жабья морда Гоблина расплылась в ухмылке.
– Да я не про тебя, заморыш. Ты-то у нас просто хрезис. Катахрезис – это не ругательство, а сочетание противоречивых понятий. Вот как «чудна́я религия», например.
– Ребята, вы мою удачу сглазить пытаетесь?
– Ишь ты, догадался! – ответил Эльмо. – Разговоры о женских кисках всегда срабатывают. Давай-ка расскажи еще об этих бритых лобках.
Одноглазый собрал деньги. Несмотря на выигрыш, он приуныл. Такую классную тему нам подкинул – недели можно потратить на ее изучение, – и никто на это не повелся.
Я