Вместе со всеми он молча всматривался в черноту над заливом, отрешенно и стойко перенося порывы ветра.
Впереди второй год службы, после чего все придется начинать с нуля. Однокурсники за это время уйдут далеко вперед, станут профессионалами, науку будут делать; а на его долю ничего другого не останется, как завистливо выслушивать их рассказы, как они прооперировали то-то и то-то. В приличную клинику не возьмут, два года в должности начальника медицинской службы отдельного военно-строительного батальона в системе Североморстроя – это не реклама. Он с раздражением оторвал от чемоданной ручки багажный аэрофлотский талон – последнее напоминание о закончившемся отпуске.
Наконец, показался топовый огонь катера. Обогнув, стоящий на рейде эсминец , катер подошел к пирсу.
Спустившись в трюм, отыскал свободное место и, устроившись, попытался вздремнуть, но не получалось – в голову лезли все те же унылые мысли. Пересыщенный желтым, свет матовых ламп заполнял тесный трюмный отсек и был так же неприятен, как грохот и вибрация от работающего где-то рядом двигателя. Раздражал и опрятный до тошноты запах свежей корабельной краски. Детали селекторной связи из грубой коричневой пластмассы, надраенные вентили, рукоятки… – дизайн, подчиненный прежде всего соображениям надежности, долговечности, и поэтому обделенный красотой.
Компания пожилых мичманов, сидевших напротив, вяло, с зевотой, вела разговор о служебных неурядицах. Две женщины в одинаковых шерстяных платках спали, уронив головы друг другу на плечи. В салоне наверху искали партнера в домино… Сколько раз все это было перед его глазами, когда он по разным делам пересекал Кольский залив в том числе и из конца в конец, один или с кем-то, трезвый или в подпитии, в штатском или в форме, но всегда с той или иной мерой тоски, освободиться от которой он