– Понимаю… Ты все равно не переживай. Все через это проходили. Все будет клево, гарантирую!
– Угу.
Помолчали. На табло замигала цифра «2».
– Настроение паршивое, – сказала Жанна.
– Насчет горячего шоколада все в силе.
– Не люблю горячий шоколад.
– Давай тогда шаурмы у метро купим. С капусткой квашеной, с майонезом, с огурчиками солеными. Слопаем штуки по две, кефиром запьем – сразу все мысли о работе на второй план уйдут. Лишь бы добежать…
– Да ты шутник прямо.
– Ну, у меня бывают моменты.
На табло замигала цифра «1».
– Знаю тут кафе одно неплохое неподалеку, – сказала Жанна. – По чашке чая цветочного. Он отрезвляет, токсины выводит. А то от тебя перегаром за версту несет.
– От меня?? То есть я хотел сказать «ура!».
– Но только по чашке! И исключительно ради того, чтоб узнать, чем у вас там дело с холодильником и троянской осадой закончилось.
– О-о-о, там было поистине эпично!
– Не сомневаюсь. И еще. Чур, одно условие…
– Слушаю и внимаю!
– Ты не мог бы в мою сторону не дышать, пожалуйста! Спасибо.
12
Они выпили по чашке цветочного чая. Потом еще по одной. А потом еще заказали вафли с черничным соусом. И мятное мороженое с шоколадной стружкой.
Оказалось, у них есть и еще кое-что общее, кроме знакомства с любителем розовых рубашек артдиректором Артемом Палычем и исследователем скрытых потенциалов человеческого разума, полиграфическим королем Януарием Муриным-Альбинским.
Оба считали, что F. Андропоff и его «Агрономикон» – это очень круто, хотя и отдает каким-то безумием. Оба считали, что книжная серия Беладонны Фламберг про ведьмачку Беллу и старшеклассника Эдуарда – это просто мрак.
Оба считали, что в «Лосте» самый симпатичный Сойер, хоть он и мерзавец.
Оба не любили овсянку.
И предпочитали маслины – оливкам.
Еще сошлись на том, что «Артур», конечно, во всем уступает «Гладиатору», зато какая там отличная сцена, когда Клайв Оуэн стоит на холме, а остальные уезжают!
А самая страшная киносцена – это, конечно, в первой «Пиле», когда тот парень встает с кафеля и начинает играть музыка. Ну и еще каждый раз, когда в кадре появляется кукла Билли.
А самая смешная киносцена – когда Ник Фрост стреляет в воздух с криком «А-а-а!».
Впрочем, с «Твин Пиксом» не сравнится вообще ничто на свете.
Потом как-то само собой получилось, что за окном сгустились сумерки и повалил снег.
Крутясь невесомым пухом, падал снег, цепляясь за семицветный Жаннин шарф искрящимися кристальными звездочками. Все кружил и падал. Чистый, белый и какой-то на редкость настоящий, новогодний.
И ужасно не хотелось расставаться, хотя они добрели уже до самого двора дома, в котором жила Жанна, и за одним из этих ядовито-желтых окон дожидалась ее мама, звонившая на мобильный уже в третий, кажется,