«Заметят», – обреченно думал Никита. И словно подтвердил его выводы вопль с крыши:
– Товарищ капитан, это хрень какая-то, а не люк! Он заварен, им не пользуются!
– Идиоты вы, парни! – взревел белугой командир. – Там же деревья вплотную к зданию! Стреляйте по деревьям, они там!
– Ну, все… – обреченно вымолвила Ксюша, прижимаясь к Никите. Обвила его руками, загородила собой. Не успел он возмутиться, как пространство огласил грохот топающих подошв, беспорядочная стрельба огласила округу и соседний тополь заходил ходуном, затряс ветками, сбрасывая листву и мелкие сучья. Еще мгновение, и бойцы перенесут огонь…
– Пошли, родная, – выдохнул Никита.
И снова две фигуры, оттолкнувшись от дерева, устремились в полет. Молчать уже не было сил – они кричали, наполненные адреналином, отчаянно веря, что эти крики помогут. Пробились через ворохи листвы, контактируя с кирпичной кладкой, жестокий удар чуть не выбил дух, жуткая боль почувствовалась в отбитых пятках. В глазах потемнело, Никита чуть не потерял сознание. Удержаться на гребне было невозможно, как ни балансируй, законы физики всегда не на твоей стороне. Срывалась нога, он практически уселся на шпагат, пропорол бедро, растянул связки, а инерция волокла вперед, он уже кубарем катился с забора. И лишь в последний миг, рыча от боли, ломаясь, как соломенное чучело, он извернулся на девяносто градусов, забросил руки на гребень и как-то удержался…
Он не помнил, как спрыгнул с забора и как перемещался на пышущих жаром конечностях. Потерял пистолет, да и бес с ним, он исстрелял обе обоймы. Не в этом дело. Другое заставило его очнуться и ужаснуться. Они с Ксюшей слетели одновременно. И у Ксюши поначалу выходило гладко. Легкая, гибкая, как молодой стебелек, она долетела до кромки ограждения, сгруппировалась, чтобы не повредить ноги, оттолкнулась от гребня и, сделав кувырок головой вперед, покатилась вниз. И снова приземлилась на ноги. Но развила такую инерцию, что не смогла остановиться. Споткнулась о камень, снова кувыркнулась, ударилась виском, покатилась дальше, отчаянно пытаясь затормозить. Но обрыв был уже рядом. Когда Никита включился, она уже пропадала за обрывом, оглашая пространство жалобным стоном. Жар ударил в голову, он не верил своим глазам. Бред какой-то. В голове что-то взрывалось, как на складе с пиротехникой. Хромая, он ковылял к обрыву. А спецназ за спиной голосил на все лады, бойцы подсаживали друг друга, лезли через забор – этого он тоже не замечал. Голосил командир: «Взять живым, он без оружия!» Никита доковылял до обрыва, потрясенно уставился вниз. Под ногами бурлил и закручивался водоворот. Гиблый омут, страшное место, где властвует водяной. Поодаль – груды коряг, какой-то мусор… Но вдруг отчаянным рывком Ксюше удалось вынырнуть! Он увидел, как левее спирали возникла голова в порванной маске. Она сопротивлялась, била руками, поднимая тучу брызг.
– Никита, помоги! – различил он сдавленный стон. Девушка взмахнула руками, сил сопротивляться уже