– Маш, ты не туда смотришь! Галигузова не в «положении» ли? Смотри, как поправилась!
И дальше все в том же духе. Я слушала ее, улыбалась и отводила взгляд от Сергеева Анатолия, который постоянно на меня смотрел. Я знала, что нравлюсь ему. Весь первый курс он постоянно околачивался рядом: в раздевалке, в буфете, на автобусной остановке. Все пытался заскочить в мой автобус, хотя ехать ему никуда не нужно. Он жил в центре, а мне добираться до дома нужно было минут сорок. Сегодня я опускала глаза, хотя мне он был безразличен. Но приятно все же кому-то нравиться!
– О, Мэри, – застонала моя подруга, – смотри! Да не в ту сторону! Посмотри на трибуне какой красавчик!
Никакого красавчика я, естественно, не увидела. Просто рядом с деканом появился высокий силуэт. И ведущая нашей торжественной линейки, секретарь комсомольской организации, тоже, кажется, Мария, объявила, что студенческие билеты первокурсникам, кроме декана, будут вручать, во-первых, какая-то Ленинская стипендиатка Валерия Гасанян и, во-вторых, звезда отечественного спорта и нашего института Макаров Евгений. Лица его я не видела, а вот вздохи услышала – прямо волна по рядам прокатились. Наши парни, увидев женскую реакцию на этого спортсмена, подняли такой галдеж, привлекая наше внимание, что куратор сделала им замечание.
– Машка, слепуха, если бы ты видела, какой он красивый. Ну, прямо Ален Делон, – скулила мне в ухо Наташка.
– Подумаешь, – независимо ответила ей я и состроила глазки Толику.
Первокурсники тоненьким ручейком струились вокруг импровизированной трибуны. Большинство из них стеснялись, стараясь побыстрее стать в общий строй. Но были и особенные, – коронованные, так бы я их назвала. Кто им корону надел, неизвестно, но несли они ее весьма торжественно.
Я сама в прошлом году в такой короне долго ходила. Мне казалось, что я самая распрекрасная! Но потом поняла, что все, абсолютно все, нужно доказывать: и свой ум, и свой юмор, и желание дружить, и, если хотите, даже красоту. Красивая? Значит, должна быть безупречной: читай модные журналы, шей, вышивай, доставай модные шмотки, где хочешь. Короче, соответствуй. Тогда твою корону все будут видеть, а не только ты.
После торжественной линейки было часовое собрание, где декан пугал и хвалил наш курс одновременно. Мне вообще временами казалось, что он нам завидует! Сан Саныч – толстый, лысый и старый. Ему, наверное, лет пятьдесят-пятьдесят пять. И что впереди у него: пенсия и болезни? А мы молодые, стройные и бешеные! Интересно, я в пятьдесят лет буду какая? И будут ли мне интересны мужчины?
Сейчас очень интересны! Больше, правда, пока меня волнует их отношение ко мне. Какое-то нестерпимое желание нравиться. И, желательно, всем! Может быть, со мной что-то не так?
Моя Наташка мне всегда завидует, докладывая, что, то один на меня уставился, то другой! А я и не вижу – плаваю себе в своем аквариуме и наслаждаюсь собственной чешуей. И короной, конечно. Теперь она у меня заслуженно поблескивает! Потому что со мной хотят дружить