– Конечно, – кивнула сестра. – Было бы странно её забыть.
Когда Еве было 16, она сбежала в Москву. Там, вроде, поступила в колледж. Не знаю, была ли она счастлива там, в Москве. Но всю свою сознательную жизнь она твердила, что ненавидит наш родной город, нашу семью и вообще всё, что её окружает. Однако вот она вернулась в свои двадцать четыре. Стала бы она эта делать, будь её новая жизнь именно той, о которой она мечтала? Сомневаюсь.
После того, как Ева сбежала, в этой квартире жили только трое: мама, папа и я. И мы ничего не стали в ней менять. Квадратный холл, встречающий нас, был всё в тех же серых тонах, а напротив двери висело зеркало. В квартире были те же три комнаты. Всё в тех же пастельных тонах. Никогда не понимала, почему мы ничего не изменили. Они всегда ждали, что вот-вот войдёт Ева и всё будет как прежде, будто не было Москвы, игнорирования звонков несколько месяцев после побега, будто не было боли и страха за родную дочь. Они хотели, чтобы ей было комфортно, а я хотела изменить всё, чтобы вычеркнуть Еву из нашей жизни. Но судьба решила, что вычеркнуть надо родителей. Как сейчас помню: мы сидим на кухне c папой и мамой, обсуждая, с надеждой, будущее Евы. Мы и не надеялись на десятый класс, но хотя бы на колледж в родном городе, однако однажды она просто не вернулась домой.
– Помнишь, где твоя комната? – я пыталась быть с ней любезной и добродушной, хотя в сердце всё клокотало. Однако, подойдя к спальне, я с удивлением остановилась. Вздрогнув, я сжалась и потупила глаза. Как же мне было неудобно. Не представляю, как я могла забыть об этом. Наверное, всему виной шок.
– Твою комнату мы переделали в зал, – едва выдавила я, чувствую себя безумно неловко и глупо. Это было единственное изменение, которое мы внесли, вроде даже, совсем недавно. – Ты можешь пожить здесь или в моей комнате. Тогда я переселюсь в зал, – неуверенно бормотала я.
– А что насчёт комнаты родителей? – я вздрогнула и тупо посмотрела на неё, сердце тут же забилось быстрее от жгучей злобы. Мы только пришли с их похорон, а она уже хочет выкинуть их из нашего прошлого, разрушить их спальню, их обитель прямо сейчас. И навсегда.
– Это плохая примета, – кинула я, крутя единственное кольцо на указательном пальце – подарок родителей на шестнадцатилетие. Конечно, я не знала существует ли вообще такое поверие, но мне хотелось уберечь комнату родителей и ради этого я была готова на любую ложь.
– Ты же знаешь, я не верю в приметы, – цокнула Ева, скрестив руки на груди.
– П-послушай, – запиналась я. – Давай всё же пока оставим её в покое, а потом, хотя бы через сорок дней, а лучше через полгода переделаем в твою? – предложила я, вдруг испугавшись, что сейчас она просто развернётся и уедет навсегда опять. И я снова останусь одна.
– Ладно, – недовольно сказала Ева. – Тогда пока поживу в твоей, – она пожала плечами и двинулась к двери в мою комнату. Я поплелась за ней. – А я смотрю, ты её немного приукрасила, – присвистнула она, рассматривая спальню. – Неплохо.
Я