Но на саксофоне я играю лишь вечером. А пока в моём распоряжении пианино. Поэтому мне только и остаётся, что испепелять белка взглядом и негодовать по поводу его присутствия.
Я с утра не подарок, знаю. Никогда не встаю с нужной ноги.
Пытаться со мной подружиться с утра – бесполезная и небезопасная задача.
Но белк этим, кажется, нисколько не озадачен.
– Давай, давай играй. – требует он, взбивая лапами подушку. – Тело не ус! Тело не ус!!!
Интересно. Я ему что – парк развлечений?
– Простите, – издевательски замечаю я, – а почему вы всё время повторяете «Тело не ус!»?
В ответ белка выдирает из под ноздри увядший от времени ус и с грустным видом сравнивает его со своим разбухшим, совсем не беличим телом.
Я играю, играю, играю. Проходит часа четыре, а быть может и пять. Хотя на деле, возможно что и всего-то минут сорок прошло. Так часто бывает. На часы я не смотрю никогда. Если смотреть на часы, то легче сразу повеситься – настолько долго здесь тянется время.
В наушниках слушаю, разумеется Монка. Потому что его ритм-секция делит время на доли ровнее всех. Понять в чём там дело совсем не сложно, но и не нужно мне сейчас никаких сложностей. Только Монк со своими вариациями на тему блюзовой гаммы может заставить меня забыть о том, что по всей квартире шастает толстая нелепая белка в человеческий рост.
Или не может?
Белка принимает душ, ловит вставные челюсти над унитазом, пьёт воду из под крана так, что оттуда хлещет фонтан, разбивает очки, спотыкается о полку с ботинками, усаживается на блинный тор задницей, ругается так, что хоть уши затыкай, забыв о том, что начинает танцевать, долго меряет перед зеркалом лыжную шапочку, засовывает в микроволновую печь только что собственноручно выстиранный галстук… нет это невозможно! Белка стирает галстук!
– Как тебя зовут? – кричу я.
Белк не слышит. Он в ванной и у него течёт из под крана вода.
– Вам по фински проще? Или по русски? – уточняю я появившись перед ним
– По-английски пожалуйста, – бурчит белк и запускает в лохани кораблик.
Вот оно что. Я развожу руками. По английски – не бельмеса. Я же никогда не учился по настоящему, в нормальную школу и то не не ходил. По музыкальным скакал – да, но там не всему учат. И оттого, у меня в образовании огромные прорехи. Довольно странные, надо сказать. Например, я могу читать ноты с листа, но до сих пор пишу букву «Р» в разные стороны. Поэтому я не смогу общаться с этой белкой на английском языке, даже если очень захочется. По фински чуть-чуть нашустрился уже и мог бы попробовать. Хотя у белки этой и по-русски неплохо выходит.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную