и не было электричества. Когда отец ушёл на фронт, в «одиноком» доме остались мама и две сестрёнки. Хозяйство было большое: огород, две козы, три овечки, куры и петух. И всё это хозяйство легло на их плечи. Мама, зарабатывая трудодни, работала на заготовке леса: уходила очень рано и приходила уже затемно. Наташка, так её ласково называла мама, училась в школе, которая находилась в селе за семь километров от дома. Транспорта не было, поэтому приходилось преодолевать это расстояние пешком. Мама сняла для Наташки угол у пожилой семьи, там моя бабушка училась и помогала по хозяйству. А в субботу вечером маленькая худенькая фигурка Наташки появлялась на пороге дома, обязательно неся за пазухой пирожок для своей младшей сестры. Алечка знала об этом и всегда с нетерпением ждала Наташку. Встанет на подоконник и поёт, вглядываясь в темноту: «Вот Наташа придёт, пирожок принесёт». В школе ученикам давали по два пирожка, и Наташка обязательно один несла младшей сестрёнке. Пирожок был из гороховой муки, но до чего же он был вкусный! Редкие дни вся семья была вместе, и это были для сестрёнок самые лучшие дни. Но эти дни были и самыми тяжёлыми, потому что в это время все трое занимались заготовками, которые затем отправлялись на фронт. Чем могли помочь эти маленькие девочки солдатам? Наташка вязала носки из овечьей шерсти, спряженной мамой. Надо было связать не менее десяти пар носков. А из козьей шерсти связанные носки оставляли себе – какие же они были колючие. А ещё для фронта сушили картошку. По осени две маленькие девочки собирали картофель, мыли, резали и сушили в печке. Мама ткала изо льна мешковину, Наташка шила мешки, а Алечка складывала туда картофельные «чипсы». Зимой мама с Наташкой ходили пешком два километра в деревню, где вместе с другими семьями лепили пельмени для солдат. Особенно старались успеть, чтобы пельмени пришли на фронт к Новому году. Правление выдавало мясо и муку, и слепленные Наташкой пельмени «ехали» к солдатам в холодных вагонах поездов. Летом сестрёнки собирали листья и цветки липы, листья и ягоды земляники, сушили их – это были самые «ароматные» детские фронтовые посылки. А за это правление давало маргарин и колотый сахар.
Тяжёлое и голодное было время. Но как сказала баба Аля: «Мы голодом не сидели, но всё время хотелось есть». В еду шло всё, что могла дать природа. Весной на полях девчонки собирали оставшуюся после сбора урожая мороженую картошку, мыли её в холодной воде, мама тёрла её на тёрке, полученный картофельный крахмал сушили и добавляли в «олябушки» – это такие оладьи из картофельных остатков, в которые добавляли перетёртую льняную шелуху, высушенную зелень и прочие овощные остатки. Летом Наташка не училась, и можно было каждый день ходить в лес за грибами, на поля за репейными хвощами, диким луком, кислицей. Зимой высушенные репейные хвощи вполне заменяли в похлёбке картофель. Осенью собирали в огороде урожай овощей: свёклу, брюкву, морковь, репу, картофель. И так проходил день за днём и год за годом.
В доме не было электричества, не было ни радио, ни телевизора. Наташка учила уроки при керосиновой лампе. Алечка сидела рядом и уже к пяти годам знала все буквы, умела читать
