Как на передних лапках мышка,
Тем искалечена несчастьем,
Ползёт… и катит хлеб детишкам.
2
Однажды глупая девица,
Оставивши детей в квартире,
Ушла гулять и веселиться.
Не появлялась дня четыре.
Жилось ребяткам очень горько
И слёзки капали из глаз…
Ведь хлеба не нашлось ни крошки…
И было так не в первый раз.
Однако, люди за стеной
Услышали как плачут дети.
Чужие ласковей родной,
Которая за них в ответе.
Так, бессердечным тем девицам,
Что хуже злейших ста зверей,
У мышки стоит поучиться
Любить, как жизнь, своих детей.
Стою одна на выжженной земле
Стою одна на выжженной земле,
Где не растут цветы и даль пустынна…
Бездушней и безрадостней картины
Не может быть… и нет отрады мне.
Но я реалий этих не приму.
Не сон ли это? Только показалось —
Идёт ко мне навстречу белый старец
И посох – ветка тополя ему.
Волнующий вопрос душевных мук:
«Скажи, старик, где все красоты наши?
Что стало вдруг? И что же будет дальше?»
И молвил он: «Случилось то не вдруг…
Вы сами предрешили свой удел,
Весь мир испепеляя за спиною.
Коптят заводы небо голубое…
Род человеческий во многом преуспел.
«Что будет дальше» важен ли вопрос?
Отравлены земля и атмосфера,
И генной инженерии химера
Пускает ваши жизни под откос».
И я проснулась под древесный скрип.
Щекочут травы мне босые стопы.
Передо мной стоит высокий тополь.
«Не всё потеряно», – листва его шумит.
Лежит в подземке человек
Лежит в подземке человек.
Поток людей там постоянный.
Не прерывая этот бег,
Все думают: «Наверно, пьяный».
Мы чаще склонны порицать
Тех, кто в отчаянье великом.
Помочь сложнее, чем вот так
Пройти вперёд с холодным видом.
Другие могут кроме нас
Взвалить на плечи это бремя,
В чём каждый прав. Но через вас
И переступят в своё время.
На что сквозь пальцы смотрим мы
В итоге станет жизни нормой.
Но кто-то позвонил в «ноль три»…
Один из сотни хладнокровных.
Легче всего не замечать
Чужие скорби и страданья.
И только чистые сердца
Способны к сопереживанью.
Две судьбы
1
Белые стены тюремной больницы…
Серое утро, а мне всё не спится,
Девушке, чем-то похожей на дождь.
Плачь или нет – ничего не вернёшь…
Клубы, тусовки, заливистый смех…
Я была ярче, заметнее всех.
И в стороне оставались подруги,
Что ими стали, скорее, от скуки.
И, попадая ко мне в организм,
Жизнь