…Капитолина увидела их в 1949-м году. Саше – 8 лет, Наде – на два года меньше. Дети стояли перед отцом и незнакомой женщиной грязные, в потрепанной, не по росту одежонке. Девочка – в самых настоящих солдатских сапогах, только маленького размера.
У Капитолины закололо сердце.
– Почему ребята не с матерью? – спросила она с ужасом.
Василий ответил тоном, пресекающим дальнейшие расспросы:
– Я их отобрал, она это заслужила. Заменишь им мать?
Она не смогла сказать «нет».
После этого были три месяца счастья, годы испытаний и… И все равно она ничего не хотела бы в своей жизни изменить.
В Василии ощущалось то, что Хемингуэй называл «запахом зверя» – грубая, победительная мужская сила. Но когда он терял контроль над собой, то превращался просто в зверя. Жестокий, неуверенный в себе, изломанный… Но никто, кроме близких, не знал, каким он мог быть нежным.
Капитолина Георгиевна говорит – Василий был художник. Она никогда, например, не умела выбирать себе наряды. Что ни купит – то не по фигуре, то не к лицу. После войны на прилавках магазинов лежала только пыль в изобилии. Но в спецмагазинах, куда Капа теперь получила доступ, торжествовал коммунизм. Она чувствовала себя там не в своей тарелке. И чтобы лишний раз не появляться в элитном магазине, накупала отрезов ткани, на сколько хватало денег.
Стоило Василию бросить взгляд на пестрый ворох, и он уже все «видел»:
– Это отдай сестре, это для нее. Это сразу выбрось. А из этого – шей. Это для моей женщины.
Как умел смотреть этот мужчина!..
Капитолина Георгиевна каким-то очень бережным движением достает из шкафа белое жоржетовое платье изумительной работы со множеством крохотных рукодельных пуговок.
Понятно – сшито в спецателье. Платью почти пятьдесят лет, а оно новое; его, наверное, почти и не носили. Волшебный наряд предназначался совсем не для той жизни, какая ждала Капу.
– Наверное, дочка или внучка могли бы носить, – говорю я. – Сейчас как раз такая мода вернулась, послевоенных лет.
Но Капитолина Георгиевна сердито затворяет белое облако в шкафу.
– Никому это не нужно. Никому ничего не интересно.
Слова явно адресовались отсутствовавшим в этот момент домашним: дочери и внучке. Журналистам, например, «это» очень интересно. Но Капитолина Георгиевна не очень разговорчива. Похоже, страницу жизни, связанную со Сталиным, здесь хотели бы поскорее забыть…
Из Дома на набережной, где Василий раньше жил с Екатериной Тимошенко, они с Капой переехали в двухэтажный особняк на Гоголевском бульваре, дом 7. С ними здесь теперь жили его дети, Саша и Надя, а также